Ящер [Anonimus Rex]

Последним прыжком опускаюсь на плоскую крышу, со всех сторон окруженную невысокой стеной. Превосходно. Первым делом — перевязать раны. Я перетряхиваю весь саквояж в поисках тряпок, которых не жалко. У меня здесь куча всего от Клэйборна, а вот Армани поменьше — всего две рубашечки. Вздыхаю — итак, выбор падает на Клэйборна. Счистив о цемент кровь с когтей, я разрываю несколько рубашек из чистого хлопка на длинные тонкие полосы и заботливо перевязываю раны. Льняную сорочку от Хенли я не трогаю, потому что она любимая и мне не перенести разлуки, хоть и позарез нужен жгут для хвоста. Это моя единственная льняная вещь, и я категорически отказываюсь ее портить. Лен дышит, напоминаю я себе, а это важнейшая характеристика ткани.

Замотавшись, как мумия, так что кровь уже не хлещет, а лишь слегка сочится, я расстегиваю молнию на подкладке саквояжа, вытаскиваю запасное облачение и, прежде чем залезть в него, раскладываю на крыше. С тех пор как наш род более трех миллионов лет назад решил постоянно скрывать свой истинный облик, ни одному дину не позволено менять человеческое обличье без специального разрешения местного и национального Советов. Каждому разрешается иметь одно-два запасных облачения, экстренный комплект на тот случай, если придет в негодность первая линия обороны, но он должен быть заказан через одну из крупных фирм в соответствии с идентификационным номером, присвоенным каждому дину и хранящимся вместе с досье в особых секретных книгах. Мой номер 41392268561, и можете не сомневаться, что он выжжен у меня в мозгу с самого первого дня.

Впрочем, допустимы небольшие отклонения, индивидуальные вариации, которые конечный потребитель может добавить или убрать из своего облачения по собственной прихоти. К примеру, то облачение, которое я сейчас натягиваю на свое помятое израненное тело, является точной копией повседневного костюма абсолютно во всем, кроме одного: в нем добавлены усы.

Нет, правда, очаровательный участок лицевого волосяного покрова, тонкий клочок шерсти, ненавязчиво, без преувеличений подчеркивающий мои мужские достоинства. Я заказал их в «Нанджутсу корпорэйшн» — отдел облачений 408, усы «Дэвида Нивена № 3», $26.95 — и намертво приделал к запасной личине, как только уехал доставивший их почтовый фургон. Я ликовал, как ребенок рождественским утром, и хотел как можно скорей испробовать новую игрушку. Прихлобучить ее и наблюдать, как падают в обморок женщины. Так, по крайней мере, утверждала реклама.

К сожалению, Эрни при виде моего украшения каждый раз взрывался таким хохотом, будто весь день нюхал эфир, так что спустя два дня непрерывного замешательства я перестал надевать этот костюм. Однако сохранил на всякий случай в качестве запасной пары, и теперь просто счастлив такой рачительности. Я напяливаю одну из немногих оставшихся у меня рубашек, влезаю в брюки и оплакиваю утрату шляпы и пальто, предметов, беспечно оставленных мною во время панического бегства. По лязгающей пожарной лестнице я сползаю с крыши и, не имея ни малейшего желания убивать очередной час на попытки остановить такси, решаю отыскать ближайший телефон-автомат. Он сломан. Я прохожу квартал, обнаруживаю еще один, тоже сломанный. Это что, обычай такой в Нью-Йорке, а? Наконец я добираюсь до исправного автомата, сообщаю свои координаты — тут уже появились таблички, и похоже, что я очутился в Бронксе, — первой же таксомоторной компании, какую нахожу в истерзанных «Желтых страницах», дождавшихся-таки меня в этой будке. Сейчас около часа ночи, почти час прошел с тех пор, как усеянный шипами хвост чуть не обезглавил меня, так что остается надеяться на то, что такси не задержится. Я устал.

Через тридцать минут я с потрепанным в боях саквояжем наперевес вваливаюсь в отель «Плаза» и ковыляю к стойке портье. Все мысли по делу — о Саре Арчер, о миссис Макбрайд, о Доноване Берке и его «Эволюция-клубе», даже об Эрни — съежились на задворках моего сознания. От меня вообще ничего не осталось: я — оболочка, скорлупа, и мои мысли давно сбились с курса.

— Меня зовут Винсент Рубио, — шепчу я портье, пареньку столь юному, что он здесь, видимо, на практике от начальной школы, — и мне нужна комната.

Портье, ошарашенный моим багажом, потухшими глазами и резкими манерами, начинает, заикаясь:

— У вас… у вас… у вас есть…

Голову даю на отсечение, я знаю, что за этим последует.