Ящер-2 [Casual Rex]

Здесь она развернулась в полную силу и прочла целую лекцию о чистоте и натурализме, и тех мучениях, которым мы, динозавры, подвергаем себя каждый божий день как физических, так и эмоциональных, ради того чтобы смешаться с так называемым правящим большинством. Говорила она больше часа, и за это время я узнал, что личины, которые мы надеваем, впитывают некоторые химические вещества, ослабляющие наши натуральные феромоны, а наука показала, что за длительную историю ношения человеческого облачения волны, излучаемые мозгом динозавров, стали больше похожими на волны человеческого мозга; и наша вынужденная двойная жизнь привела к тому, что мы считаем себя шестнадцатью разными расами, а не одним видом. Да, все это казалось чертовски осмысленным, особенно когда эти сентенции исходили из чувственного и красивого ротика Цирцеи, который пастью даже язык не поворачивается назвать.

На Эрни это создание не произвело такого впечатления, как на меня. Он чистил когтями одной лапы когти на другой, изредка поднимал голову и кивал, прикидываясь, что и к нему нисходит просветление.

Прошло еще около тридцати минут, и лекция подошла к концу, а потом еще десять минут слушатели рукоплескали Цирцее и не могли успокоиться. Как только оркестр снова начал исполнять свои странные мелодии, хотя в этот раз они были более приятны для слуха, и уши уже в трубочку не сворачивались, Цирцея покинула сцену и растворилась в толпе доброжелателей.

— Только до хрена времени потеряли, — буркнул Эрни, — я так и не почуял его запах за все это время.

— Чей запах?

— Руперта.

— Какого еще Руперта?

Тут Эрни влепил мне подзатыльник, и я снова быстро вернулся к реальности: его бывшая жена, брат, а сам я стою посреди главного зала какой-то секты. Туман, которым заволокло мои несчастные мозги во время лекции Цирцеи, рассеялся, и я потряс головой, чтобы очистить себя от остатков ее паутины.

Эрни положил мне руку на плечо и заглянул в глаза:

— Ты в порядке?

— Лучше не бывает. Давай-ка уносить ноги.

Но это было не так легко. Около двери нас ждали сами хозяева приема. Цирцея приветствовала гостей и прощалась с уходящими. Рядом с ней стояли три мускулистых динозавра, среди которых был и наш старый знакомый игуанодон Сэмюель. Они пристально следили за толпой, и их взгляд не сулил ничего хорошего, при этом громилы настаивали, чтобы все желающие уйти сначала засвидетельствовали свое почтение драгоценной хозяйке. В их глазах светилась паранойя, и мы с Эрни поняли, что лучше всего будет слиться с общим потоком. Мы заняли очередь и стали медленно продвигаться вперед, к выходу.

— Чуешь? — спросил меня Эрни после нескольких минут, когда мы двигались вперед крошечными шажками.

— Что именно?

— Запах, запах каппучино!

Я раздул ноздри насколько мог и глубоко вдохнул. Целый поток феромонов устремился к моим обонятельным нервам. Мне пришлось закрыть глаза, заткнуть уши, чтобы выключить остальные органы чувств и сконцентрироваться на разделении различных запахов. Да… Где-то среди смеси ароматов сосновых шишек, апельсинов и легкого океанского бриза притаился запах послеобеденного кофе, в него добавлено чуть-чуть сливок и намек на шоколад.

— Это он? — спросил я. — Мокко — это он?

— Не могу сказать точно, но мне так кажется.

Мы быстро оглядели комнату, пытаясь так располагать носы по отношению к разным динозаврам, стоявшим вокруг, чтобы выделить их индивидуальные запахи. Это не так-то просто. Вынюхивание запаха по прямой линии — это скорее искусство, чем наука, а некоторые и вовсе утверждают, что это фокус. Очередь по-прежнему двигалась вперед, и мы приближались к короткой аудиенции у самой Цирцеи.

— Быстро проскочим мимо дамочки, пожмем ручки, скажем спасибо и побежим по следу. Прочисти нос, ради всего святого, он тебе еще пригодится.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем мы подошли к концу очереди. Эрни стоял передо мной. Мне ужасно захотелось, чтобы все поскорее кончилось. Эх, найти бы Руперта, отвести его домой и закрыть это дело, и завтра утром хорошенечко потренироваться. Давненько я не ставил кассету «Худеем вместе со стегозавром» и ощущал, что ляжки слегка поправились.

Эрни уже подошел к Цирцее и говорил ей какие-то слова, как я понимаю, это были вежливые благодарности и неискренние комплименты. Я был полностью уверен, что сейчас то же самое представление повторится, но уже с моим участием.

Но когда я оказался непосредственно перед ней, один на один с ее чувственным телом и полными губками, мне было трудно даже выдавить из себя простое «спасибо».

— Надеюсь, я вас не смутила, — сказала она. — Своим вопросом.

— Нет, что вы… Я узнал много нового, — тут я превратился в слабоумного, у которого проблемы с речью, и повторил как заезженная пластинка: — Узнал много нового.