Ярый Рай (СИ)

— Потом скажу, — девушка уже бежала, быстро, боясь, что может опоздать и не успеть. Тропинка, обычно короткая, сейчас как будто удлинилась, вытянулась, и девушке казалось, что до вожделенной цели добираться целый век; но вот увидела тот дом, порог, распахнутую дверь — она схватилась за косяк, остановилась и перегородила собой путь, не впуская вовнутрь Рона. — Подожди меня снаружи. Пожалуйста, не заходи. Я быстро. Честно. Рональд, я люблю тебя. Все будет хорошо. Теперь я знаю точно.

— Лиза! Не надо! — схватил плечо. Она отстранила его руку.

— Жди, — захлопнула дверь перед носом Рона и, чувствуя, как сердце разрывается в груди от бешеного ритма, повернулась к Ярому-Коту. Он сидел, навалившись на стену, и на нее смотрел. Не шевелился. Выжидал.

— Ты хитрый, Котик, — волнуясь, подошла к нему. Села на корточки. Прикрыла глаза — огненные нити, объявшие его тело с ног до головы, в темноте горели слишком ярко. Заработала руками, подхватывая их и отбрасывая прочь, они таяли и исчезали. — Сейчас, скоро, подожди, — уже ладонью, а потом и двумя, с нажимом, проводила по рукам и по ногам, по животу, по голове, спине и по бокам — так нитей к руке цеплялось больше — и нервно стряхивала их.

Лизе никто не говорил, но она точно знала, что именно так и выглядит физическая боль. Как тонкая, колышущаяся, красная полоска, жгучая, буравящая владельца насквозь, и чем она ярче, чем длиннее, тем сильнее боль. Что убрать ее может только кто-то другой, самому себе нельзя, все по законам правильного мира, откуда вышел Ярый.

— Ты очень хитрый. Ты все просчитал, и подстелил соломку. Ты ведь подслушал нас ушами Рона? Знаешь, зачем я пришла? Да что же их так много… — собрала огненный пучок в районе живота и разом вырвала. — Ты абсолютно прав. Я думать не умею. Ведь ты же сразу мне сказал, что все в моих руках. Дал наводку, намекнул. Я не умею слушать. Ты никуда сегодня не пойдешь. Мне еще многому надо научиться, я не хочу бросать на пол пути. Последняя, — и потянула ниточку из правого плеча. — Я завтра их опять подчищу. Кот. Котик… — только теперь осмелилась взглянуть в его глаза. Лицо напротив не смотрелось маской. Ожило. Веки моргали, на лбу собрались складки, ходили желваки. Он то щурился, то слишком расширял глаза. Лиза в первый раз увидела, как Ярый полностью вышел из себя и стал выглядеть почти нормально.

Голос ее чуть было не задрожал, она прокашлялась и сказала, уверенно и твердо:

— Ярый. Пожалуйста. Я очень тебя прошу. Прими в подарок мое тело. Делай с ним все, что захочешь. Мне все равно. Я так хочу. Возьми.

Кот резко наклонился к ней. Шелковые волосы коснулись плеч Лизы, ноздри втянули ее запах. Хищный взгляд пробежался с головы до пят.

Уголки губ медленно поднялись, обнажая острые и белые клыки. Девушка непроизвольно сжалась, от напряжения в ушах раздался звон — а вдруг откажется? Вдруг не пойдет на сделку? И что тогда?!

— Согласен, — промурлыкал он.

Глава 22 Последние задания

Лиза быстро научилась входить в себя. Когда вошла в первый раз, то… испугалась. Как же там было грязно, серо, сколько ограждений построено, границ, и сверху, и снизу, и по краям; а уж сколько хранилось абсолютно бессмысленных вещей! Старые обиды перекатывались по пространству, большие, раздутые, но полые внутри; толстый слой плесневелых сомнений, кишащий червями, покрывал стены; липкая зависть с неприятным запахом сочилась из щелей; огонь вспыльчивости разгорался то тут, то там; в воздухе застыл ядовитый туман накопленной злобы, а ноги засасывала трясина подозрительности. Многочисленные призраки сновали туда-сюда, и в одних она узнала отца, в других — мать, в нескольких признала Тима. Были и другие люди, некоторых она уже и вспомнить не могла. Они бессовестно бродили по душе, оставляя за собой грязные следы, которые едва начинали исчезать, как их месте тут же появлялись новые.

Недели две они с Ярым охотились на призраков и уничтожали их, разрушали преграды, оттирали сомнения, сжигали обиды, высушивали подозрительность, выветривали прочно въевшуюся озлобленность, и после многодневных трудов остался последний червячок сомнения, мечущийся по ослепительно-белому пространству — Лиза наступила на него ногой, и он с хлопком исчез.

И с этого момента в душе поселилась небывалая легкость, умиротворение и счастье.

* * *

— Лиза, ты ведь можешь отказаться. В любой момент. Это рискованно. Опасно, — в который раз подумал Рон, глядя на рыжую лисицу. Ему нравилось, что можно обращаться к Лизе молча — это будоражило его.

— Нет, Солнце. Могу, но не хочу. Смотри, красиво получилось?