Ярость славян

Рабов хватило. Над пирамидой, складываемой из мертвых тел, вдруг заклубилось облако, из глубины которого пробивалось багровое сияние. Потом в сердцевине этого облака под приветственные крики аварского войска прорезалось что-то темное, массивное, хищное и смертоносно опасное. Еще несколько мгновений – и ужасное крылатое трехголовое создание – казалось, целиком состоящее из клыков, когтей, черного мрака и алого огня – полностью оказалось на свободе. Изрыгнув длиннейшую струю огня из средней головы, тварь тяжело замахала крыльями и направилась на юг. Будь ее воля, она бы с удовольствием пожрала бы и тех, кто ее вызвал. Но приказ Нечистого был прям и не допускал двойного толкования. Требовалось атаковать и уничтожить врагов этих людей, и только потом переходить на вольные хлеба.

Проводив удаляющегося дракона взглядом, югур выдохнул и выпрямился. Воинов союзных племен теперь можно было и не трогать. Оставалось дорезать совсем немного рабов – и все. К тому же теперь ему не грозил ни гнев великого кагана, ни месть ужасного мангуса, ведь не может же потерпеть поражение эта огромная и могучая тварь, от трех своих носов до кончика хвоста покрытая прочнейшими панцирными пластинами и дышащая на врага огнем. Каган тоже был доволен. Теперь лишь оставалось убедиться в смерти врага – вот и все. А до ставки Серегина у острова Хортица дракону было лететь часа три, не больше. Время пошло.

13 августа 561 Р.Х. день десятый, 18:35. Полевой лагерь на правом берегу Днепра,

Капитан Серегин Сергей Сергеевич

Приближающегося к ставке трехголового Змея Горыныча примерно за полтора часа до прибытия первыми заметили бойцыцы и командиры рассыпанных по степи эскадронов. Если для лилиток, волчиц и амазонок медленно проплывающее в высоте на широко раскинутых крыльях черно-красное чудовище не говорило ни о чем особенном, то их командиры, воспитанные на такой же, как у нас, русской народной, блатной хороводной культуре, тут же просекли фишку и начали слать мне сообщения о приближающемся воздушном противнике типа «Змей Горыныч Трехголовый, огнедышащий».

Поскольку мои лейтенанты люди серьезные и к шутками в боевой обстановке совсем не склонные, я сразу понял, что все всерьез. Что бы ни летело к нам в гости, встречать его требовалось «по-взрослому» – с цветами и оркестром, то есть с выведенным на позиции зенитным дивизионом и приведенной в полную боеготовность магической пятеркой и Артемидой. У которой по драконам есть какой-никакой боевой опыт. Как говорится: «к нам едет ревизор, хе-хе, на свою голову».

Огнедышащим это Змей Горыныч был назван потому, что змеюка попробовала атаковать один из моих уланских эскадронов, но тот грамотно рассыпался на местности и, не представляя единой цели, начал пулять в снизившуюся тварь арбалетными болтами с наложенными за них заклинаниями самонаведения, бронебойности и огненного лезвия. Малоприятный, надо сказать, для врага комплект. Даже тяжеловооруженная латная конница чувствует себя под дождем таких болтов как голый на морозе. И хоть по-настоящему Змею Горынычу эти болты повредить не могли – слишком уж это здоровая скотина – но такой обстрел понравился ему мало. Во-первых – если вас колют иголкой, это все же больно, а во-вторых – если такой болт попадет в глаз, то огненное лезвие обязательно выжжет глазное яблоко, а это как минимум два месяца регенерации даже при драконьих возможностях.

А целили мои снайперши дракону как раз в глаза, и именно туда вело болты заклинание самонаведения. Короче, Горынычу это не понравилось, особенно после того, как окривела на правый глаз средняя голова, и он махнул на моих уланш перепончатым крылом, а в дальнейшем даже не пытался связываться с суровыми тетками в форме и доспехах. Результат боя – у дракона минус один глаз из шести, а у меня четверо лилиток-уланш с ожогами средней тяжести у Лилии на реабилитации. Вполне приемлемо для начала, по-моему.

Кстати, именно после этого боя уланш против Змея Горыныча я попросил Колдуна исследовать вопрос с возможностью создания заклинания полета для кавалерийских соединений, в смысле, чтобы мои воительницы смогли скакать прямо по воздуху, игнорируя леса, моря и горы, и атакуя подобных тварей прямо в родной воздушной стихии. Колдун сказал, что такое заклинание, накладываемое на коня, в принципе, возможно, а вот над его практическим воплощением надо будет еще подумать.

Сказать честно, если бы нападение дракона было внезапным, то у него был бы шанс уйти хотя бы на второй раунд, но при Кобре и Артемиде, уже разозленных и готовых к бою, шансов у ящера не было никаких – неважно, сколько у него там голов, три или двенадцать. Плазменное заклинание Кобры, на лету прицепленное к стреле Артемиды, можно было счесть аналогом зенитной управляемой ракеты с ядерной боеголовкой. Помните, как Кобра Посейдония приложила? Бумс – и нет старичка! Так там был бог, и не из самых слабых; а тут какой-то дракон, пусть даже трехголовый и огнедышащий.