Ярость славян

Но нет, грубое рядно, укрывающее меня до подбородка, никак не могло принадлежать верхнему миру, как мои лежащие поверх рядна руки, покрытые царапинами, ссадинами и шрамами. Я знаю, что у тех, кто умер и перенесся в вирий, раны должны немедленно зажить сами собой, а все предметы там должны быть изящной и красивой выделки, как те тонкие ткани и узорчатые кубки, которые привозили к нам ромейские купцы. Повернув голову и посмотрев направо и налево, я увидела, что лежу крайней в ряду все еще спящих моих подруг по несчастью, а неподалеку стоят и молча смотрят в нашу сторону странно одетые мужичина и женщина, и восходящее солнце обливает своим светом их фигуры, будто одевая в светящиеся золотисто-розовые одежды.

Эти двое были совсем не похожи на обров ни обликом, ни одеждой. На поясе мужичины висел длинный меч, непременная принадлежность воя-полянина, а гладко выбритое жесткое и властное лицо говорило о том, что он тут воевода или даже князь, сам ведущий в бой свою дружину. Женщина была одета не так, как одеваются у нас, славян, и не так, как одеваются женщины ромеев, булгар или проклятых обров. Все в ее одежде отличалось простотой и неброскостью, и в то же время прекрасно сочеталось между собой. Так, наверное, выглядела бы Жива, богиня жизни и радости, решив спуститься к смертным для того, чтобы узнать об их нуждах. Ее спутник совсем не походил на Даждьбога, супруга Живы, а больше всего напоминал что-то среднее между Сварогом, повелителем огня и покровителем кузнецов, и Перуном, покровителем воев и княжьих дружин.

Поняв, что пытаюсь натянуть личины богов на пусть и очень странных, но обыкновенных смертных, я едва не засмеялась, что было бы крайне неразумно в моем положении. Потом этот так и не родившийся смех застрял у меня в горле, потому что эти двое вдруг посмотрели прямо на меня, глаза в глаза, и я почувствовала исходящую от них силу, мощь и мудрость. Это действительно были божества, но только не наши, славянские – привычные и легкие, как воздух и солнечные лучи, не вмешивающиеся в дела простых смертных – а чужие, облеченные силой и властью. Эти сила и власть были им необходимы для того, чтобы менять и гнуть этот мир под себя, вознося до небес одни народы и вбивая в земной прах другие.

Но несмотря на эту чуждость, эти божества каким-то образом тоже были для нас родней и собирались протянуть руку помощи моему избиваемому и погибающему народу. То, какую цену придется заплатить за эту помощь, меня в тот момент не волновало. Главное – уничтожить обров, а там вернется украсно украшенная добрая жизнь с плясками и хороводами в честь Ярилы и Макоши… Пусть я даже этого и не увижу, потому что немедленно, сразу, как только смогу это сделать, кинусь головой в глубокий омут, чтобы смыть позор со своей поруганной чести…

– Выбрось из головы эти глупости, девочка, – услышала я внутри себя голос этой женщины, – тебе еще жить, любить, рожать детей и радоваться жизни, а ты собралась в омут головой.

– Да, это так, – подтвердил мужчина, – а если твой род уничтожен или откажется тебя принять, то мы готовы стать твоей семьей и твоим родом. Ведь не для того мы спасали твою жизнь, чтобы ты с такой легкостью кидала ее в омут.

Услышав эти голоса в своей голове, я вся сжалась в испуге, ведь не каждый день боги говорят со смертными, но женщина сказала мне: «Встань и иди» – и я не смогла не выполнить ее приказание, а вслед за мной с земли начали подниматься и остальные мои подруги по несчастью…

Тогда же и там же. Капитан Серегин и Анна Сергеевна, она же Птица.

– Вот, Птица, смотри, – на беззвучной мыслеречи сказал капитан Серегин, – тут лежит будущее того народа, который появится в этом мире вместо нас, русских, каким бы оно, это будущее, ни было.

Три десятка славянских девиц, на которых Серегин при этом указывал, спали сном младенцев и даже пока не ведали о тех переменах, которые произошли в их судьбе. Во-первых – сонное заклинание Анны Сергеевны действовало безотказно, а во-вторых – этим девочкам впервые за долгое время дали поспать ровно столько, сколько им хочется, не поднимая на заре ударом сапога по ребрам. Правда, большинство из этих девиц и так начали уже беспокойно ворочаться и открывать смеженные веки. Дело в том, что даже до нашествия обров позже первого луча солнца у славян вставали только самые отъявленные лентяйки. Славянские девицы и молодухи, помогая матери или свекрови, с утра должны были сделать множество дел – подоить корову, покормить кур и собрать из-под них яйца, затем растопить очаг и собрать обед уходящим в поле мужчинам. Поэтому, так или иначе, в ближайшее время девицы уже проснутся, после чего Анна Сергеевна при помощи Лилии займется их психологической и физической реабилитацией.

– Да, – так же беззвучно ответила Анна Сергеевна, загадочно улыбаясь, – это действительно будущее. Но только почему вы думаете, что тут не будет русского народа? Такой народ обязательно появится, и начало ему дадут в том числе и эти девочки.