Ярость славян

– Нет, – сказала мне Лилия, – когда я подошла к ней с этим вопросом, – это твоей малютке совсем не повредит, да и тебе тоже. Просто это такое свойство твоего организма, чтобы твоя кожа принимала тот цвет, который лучшим образом соответствует окружающим условиям. Если ты, например, попадешь в край вечных снегов, то твоя кожа станет белой-белой, моя дорогая Мэя Кун.

«Ну, ладно, – подумала я, – если это абсолютно безвредно, то и я тогда не буду беспокоиться по этому вопросу.»

Потом мы стали замечать, что чем светлее становилась наша кожа, тем легче нам было привлекать к себе положительное внимание местных Производителей. Раньше мы думали, что нас немного обходят вниманием на танцах из-за наших комплекций, ибо совсем немногие Производители могли бы соперничать с нами в росте, ширине плеч и физической силе. Но как только наша кожа начала светлеть, количество кавалеров, желающих с нами потанцевать, а потом продолжить знакомство в более интимной обстановке, начало постепенно увеличиваться, и никакие наши богатырские габариты этому не мешали. Как правильно говорила мне амазонка Ирина: «когда мужчина и женщина лежат, то они всегда одного роста».

Но я сама воздерживаюсь от таких забав, ведь внутри меня зреет моя маленькая дочка и не то чтобы я боялась ей повредить, но просто я не хотела обесценивать тот дар, который преподнес мне лекарь Гакимаускариост. Он первый назвал меня прекрасной, когда я считала себя исключительно ужасным чудовищем. Кроме того, он действительно обнимал меня не по обязанности, а со всем положенным данному случаю любовным пылом, испытывая трепет и восхищение моим телом. Я ему понравилась, и он подарил мне дочку, но, к сожалению, дальнейшие отношения между нами были невозможны. Причем, скорее, по моему собственному выбору, чем под давлением каких-то внешних обстоятельств. Слишком уж мы разные как по происхождению, так и по темпераменту, и кроме того, я уже давно решила, что если и решусь связать свою жизнь на постоянной основе с каким-то мужчиной, то он обязательно будет родом не из моего собственного мира, в котором хороших мужчин раз-два и обчелся.

Пока же я жду и не тороплю события. Служба идет, и пока, кроме ран, полученных в Битве у Дороги, на мне нет ни царапинки. Сейчас мы патрулируем степь на два дня пути вокруг стройки нового города, и это больше отдых, чем серьезное задание, ибо главные враги уже разгромлены, и нам остается только следить за тем, чтобы никто не нарушал установленный порядок. В основном мы отлавливаем молодых булгар, любителей похищать чужой скот и молоденьких девиц, после чего передаем их антским властям, то есть представителям Серегина. Я не знаю, что те делают с молодыми разбойниками, но вряд ли гладят по голове.

Кстати, солнце тут с каждым днем светит все слабее и слабее, а ночи становятся все холоднее и холоднее. Иногда согреться можно только у костра или если, накрывшись попоной, лечь между двумя лошадьми, согреваясь от их горячих тел. Кажется, тут это называется осень. Печальная, но очень красивая пора, когда небо особенно чисто и прозрачно, а в прохладном воздухе носятся многочисленные паутинки. За осенью должна наступить так называемая зима, когда становится холодно, также, как у нас на вершинах самых высоких гор, и вода от этого холода превращается в камень.

Звучит это достаточно страшно, но мы ни капли не боимся, ибо раз здесь живут люди, значит, они знают и способы борьбы даже с таким ужасным холодом, а если не знают они, то обязательно знает наш обожаемый командир Серегин, который нас ни за что не бросит. Кстати, бороться с холодом он уже начал. Еще вчера нам выдали меховые безрукавки, которые положено поддевать под панцирь, и с ними по ночам нам стало гораздо теплее. Наш лейтенант Витя, который раньше жил в еще более холодном месте, говорит, что чуть попозже, по мере необходимости, нам начнут выдавать зимнюю форму одежды, в которой мы сможем ходить даже по окаменевшей воде.

17 сентября 561 Р.Х. Вечер. Византийская империя, Константинополь, Влахернский дворец, Священные покои (личные апартаменты престарелого императора Юстиниана)

Для императора Юстиниана выражение «старость не радость» с каждым днем приобретало все более буквальный смысл. Артрит, радикулит, подагра, мигрени, желудочные колики… да мало ли может быть у старика различных болезней, мешающих жить и радоваться жизни. Еще Юстиниану мешали жить персы, перманентная война с которыми не утихала вот уже несколько сотен лет, захватившие Паннонию славяне, а также тревожные вести из поднепровских степей, где объявились новые страшные варвары, именуемые русы, легко сокрушившие авар, с которыми у Империи был договор о союзе против славян.