Ярость on-line

Курт своими лапами спас бандита (ценой другой жизни). Причина — крайне проста, как и всякая истина. Прежде всего Курт боялся за собственную шкуру (отталкиваясь от отвлеченных концепций и косвенных доказательств, что в сосудах его мозга дрейфует микроскопическая, полностью автономная бомба). Чтобы спасти оную шкуру, Волк ненароком пожертвовал посторонним человеком. Сберег жизнь Черепа. Человека, которого он сейчас ненавидел, пожалуй, больше Тарана, Лысого Хью со товарищи… И, как ни странно, больше самого Ковбоя (далекого, недостижимого, почти мифического Ковбоя, обитателя местного Олимпа).

В этом состояла печальная правда. Курт привык смотреть в лицо своим демонам.

Взмыв в воздух разъяренной пружиной, он обрушился на безволосых, что бежали меж разбитых столов. Удары, пинки, тычки битой — все смешалось в диком водовороте. Тусовщики разлетались беспомощными марионетками. Каким-то образом (из главной рубки своего милитаризованного разума) Курт, однако, ухитрялся держать себя в стальных тисках самоконтроля. Он ни разу не пустил в ход клыки, а удары наносил битой или кулаком. Смертоносные когти — Волк по-прежнему точил их до самоубийственной остроты, подчиняясь «гладиаторской» привычке, — оставались, таким образом, невостребованными. Он прыгал, валил с ног, пинал…

Пока не опомнился, с удивлением обнаружив, что бить, в сущности, некого.

На ногах остались лишь «черепа». Включая самую главную шишку. Около десятка тусовщиков, постанывая (от травм незначительной степени тяжести), лежали на полу. Остатки толпы ломились в двери «Лавины», слишком узкие для всех желающих. Гомон и топот мало-помалу стихали. Красные пиджаки исчезли из виду — тусовщики сметали на своем пути любые препятствия, словно эскадра бульдозеров.

Не успел Курт сделать эти открытия, как бандиты принялись упражняться в бросках тяжелых снарядов. Все бы ничего, если бы наряду с этим здоровяки не потакали своей детской страсти к разрушению (доставшейся, судя по всему, в наследие от того нежного возраста, когда вечеринки назывались «утренниками»). Бросали они не что иное, как гранаты. Осколочного типа, так называемые «лимонки» (по 50$ за дюжину); кумулятивные (10$ за штуку по предварительному заказу — ввиду низкого спроса); слезоточивые баллоны (от 10 до 40$ за упаковку, в зависимости от жадности сторожа). Взрывы набухали, расцветали и рвались по всей дискотеке. Впереди мчалась воздушная стена, насквозь пропитанная грохотом, напором и жаром.

На мгновение Курту показалось, будто он попал в дурацкий фильм о четвертой иракской войне. Где американцы, где турки, где украинцы — не разберешь. Стены «Лавины», украшенные сложной декорацией, разлетались на части. Гипсовая лепка, неоновые трубы, голографические ансамбли, дорогая аппаратура — все отправлялось к такой-то матери. «Черепа», похоже, намеревались нанести дискотеке ущерб в пару миллионов долларов. Две-три осколочные гранаты угодили в VIР-зону (осколки зеркал и хрупкие ширмочки взметнулись под потолок на огненных крыльях).

В какой-то момент этого бешенства Курт сделал очередное открытие: уши его вновь приобрели занятную способность воспринимать и, что немаловажно, преобразовывать акустические колебания. Вероятно, грохотание взрывов — если, конечно, с медицинской точки зрения это возможно, — вытолкнуло предыдущие «пробки».

Звуковое прозрение ознаменовалось единственным звуком, который Волк минуту назад расслышал бы, но, определенно, не смог бы вычленить из совокупного фона, не говоря об идентификации. Первым источник запеленговал Череп (в чем, собственно, не было ничего поразительного — глава Ордена держал пистолеты на расстоянии вытянутой руки, слух безволосых обладал меньшей чувствительностью, и, наконец, причина могла заключаться в банальном виброзвонке…).

Звон полифонии.

Короткие, мерзкие, знакомые трели. Как всегда не предвещающие ничего хорошего.

Звонили Черепу. На мобильный. Как всегда, чтобы сообщить что-нибудь, что всенепременно скажется на шкуре подчиненных. Что-то весьма неприятное. Эта концепция приобретала мгновенное подтверждение, стоило лишь взглянуть на физиономию гангстера: серьезную, вытянувшуюся — как у человека, имевшего беседу с лечащим врачом своей столетней бабушки, — норовящую втянуться в крохотную трубку.

Свирепо глянув на «бомбардиров», Череп махнул рукой.

Бандиты незамедлительно припрятали гранаты до лучших времен. Кто-то стал возвращать вырванную чеку на место. Остальные настороженно следили за его манипуляциями, воздерживаясь, однако, от комментариев. (Курт крайне удивился, увидев гранаты, а затем понял, что перевозить такие вещи в багажнике — вместе с арматурой и битами — не додумались бы даже «черепа»). Наконец чека вернулась на место.