Ярость мщения

– Позвольте мне подчеркнуть, – продолжала президент, – что это не беспорядочная бомбардировка. Скорее это строго прицельная контратака против особенно плотных очагов заражения гастроподами. Гастроподы – ударная сила агрессора. Сегодня вечером мы уничтожим самые крупные их скопления.

Данная акция не является и не может явиться окончательным решением проблемы, но она задержит распространение заражения на срок, необходимый нашим ученым для изготовления более совершенных биологически избирательных контрсредств. Эта акция даст нам время подготовить следующий уровень сопротивления. В ней нужно видеть знак не отчаяния, а, наоборот, нашей решимости.

Президент остановилась и посмотрела на нас. Я узнал этот взгляд. Сейчас она перейдет к серьезным вещам.

– Консультативный совет по экологическому заражению представил мне на рассмотрение еще одну рекомендацию.

Как вам известно, наша столица находится в опасной близости от одного из крупнейших очагов заражения. Хотя непосредственной угрозы городу Денверу нет, нецелесообразно держать большое количество ключевых государственных учреждений в пределах досягаемости для столь серьезной опасности. Консультативный совет рекомендовал снова перенести столицу государства.

Существует множество соображений, связанных со сложностью такого шага, равно как и негативных последствий в случае отказа от него. Мы не можем позволить себе рисковать. Ваши избранники в Конгрессе и Сенате придерживаются того же мнения.

Таким образом, действуя в соответствии с рекомендациями Консультативного совета, сегодня вечером я подписала указ о временном переносе столицы государства в единственный штат, до сих пор не подвергшийся заражению. Это штат Гавайи. Город Гонолулу любезно предоставит необходимые для этого средства. Основная часть правительства Соединенных Штатов будет переведена на остров Оаху в течение тридцати суток. Этот шаг будет гарантировать функционирование всех правительственных служб в трудные дни, которые нам предстоят.

Она сняла очки и посмотрела в камеру. Судя по всему, она отрепетировала выступление. Дальше читать по бумажке было нельзя.

– Мои сограждане американцы! Разрешите мне закончить на этой ноте. Наша администрация сегодня вечером снова подтвердила свою решимость отдать все для победы. Пусть этот нелегкий выбор воспринимается как гарантия того, что будет сделано все необходимое не только для нашего выживания, но и для окончательной победы над агрессором. Пусть наши шаги, предпринятые сейчас, по нашей воле, а не потом – по необходимости, – будут ясным и недвусмысленным свидетельством нашей готовности снова идти в бой. Сегодня вечером мы закатываем рукава и говорим: «Мы будем драться».

При вашей поддержке, участии и благодаря вашим молитвам мы придем к неминуемому торжеству победы. Всем спасибо, желаю вам спокойной ночи.

Я сидел, не в силах отвести глаз от экрана. Вновь появился комментатор и что-то сказал, потом снова начали повторять президентское заявление.

– Другие программы, – распорядился я. Президент выступала по всем каналам – возможно, это продлится всю ночь.

Я стал натягивать комбинезон. Сегодняшняя ночь может оказаться сумасшедшей. Где ботинки?

Надо прикинуть: Лиз, наверное, уже на аэродроме, а возможно, и в воздухе.

Очаг заражения в Скалистых горах примерно в четырехстах километрах к северу. Если она делает тысячу километров в час…

Я вышел на балкон и посмотрел на горы. Вспышка будет видна и отсюда. Перегнувшись через перила, я посмотрел вниз. Я был не единственным, кто ждал на балконе. Из всех окон несся голос президента. В гостинице, должно быть, работал каждый телевизор. Ее слова многократно повторяло эхо на площади.

– В ней нужно видеть не знак отчаяния, – снова и снова повторяла она, – а, наоборот, знак нашей решимости.

Она приказала применить ядерное оружие против хторран и эвакуировала правительство на Гавайи – и при этом хотела, чтобы мы поверили, будто это свидетельство решимости? Более отчаянный шаг трудно придумать! Не стоило даже надеяться, что публика купится на это.

Я знал эту леди. Она – трезвый политик. Нам повезло с президентом, но на этот раз она, похоже, допустила промах.

Усевшись в шезлонг на балконе, я попытался собраться, с мыслями. Окликнул робота: «Эй, лупоглазый!» Он торопливо подкатил ко мне, вращая глазами на стебельках и подтверждая свое присутствие свистом, прозвучавшим как вопрос.

– Виски. Чистое. Двойное, нет – тройное. И будь готов долить.

Он утвердительно бибикнул и укатил. Лиз явно не любит, чтобы ее роботы болтали. Некоторым это нравится. Мой отец однажды сказал, что о степени эмоционального голода людей можно судить по тому, насколько они очеловечивают своих роботов.

Я разглядывал неясные очертания гор, чернеющие на фоне звездного неба. Интересно, где сейчас Лиз? Сколько еще осталось горам, прежде чем их сожгут?

Сколько осталось ночи, прежде чем ее пожрет взрыв?

Хотел бы я знать, что президент спустила с цепи сегодня вечером?

Что она в действительности хотела сказать о вторжении и наших шансах противостоять ему?