Ярославский мятеж

Собственно, Перхуров никогда не скрывал, что он был последовательным монархистом. Позже, во время судебного процесса он заявит: «Я по совести скажу, что, когда была монархия, я был монархистом, так как она была санкционирована Собором, но когда монархия свергнута, я остался человеком, который любит власть, которая нужна народу». Борис Савинков в своей брошюре, посвященной борьбе с большевизмом, также назвал Перхурова монархистом. Позднее следователи спрашивали «великого террориста»: «Признаете ли себя виновным в том, что весной 1918 г. вы организовали Союз Защиты Родины и Свободы совместно с монархистами Перхуровым и генерал-лейтенантом Рычковым и, получив деньги и директивы от французского посла Нуланса и чехо-словаков, подняли восстание в Рыбинске, Ярославле и Муроме?» Что очень важно: Савинков ни разу не отрицал того, что Перхуров не был монархистом, даже не удивлялся тому, что его характеризовали подобным образом. Также не вызывало у него никакого сопротивления обвинение в том, что «Союз защиты Родины и свободы» по факту возник на основе организации офицеров-монархистов, в которую входило более восьмисот человек. По этой причине ясно, почему обвинение во время суда над Перхуровым выдвинуло следующий тезис: «Вы – генерал – пускали долгое время в ход слово “монарх”. Сидящий на этой скамье был монархист и теперь был бы монархистом, если бы только нашелся подходящий кандидат. В России под этим лозунгом лилась сотни лет горячая человеческая кровь». Если же вернуться к воспоминаниям Дюшена, то на них можно было бы сразу поставить крест, если учитывать, что он был агентом ОГПУ, в 1929 году вернулся в СССР и ушел из жизни двадцать лет спустя в чине полковника МГБ.