На небольшой возвышенности, входящей в панораму Закоторосльной стороны Ярославля — Туговой горе, находится старинное кладбище. С этим местом ярославцы связывают один из самых драматических эпизодов истории города — кровопролитную битву 3 июля 1257 г. местных жителей с отрядом золотоордынского хана, в которой погибло много ярославских дружинников. Здесь в тени деревьев стоит небольшая скромная одноглавая церковь Параскевы Пятницы 1692 г. — еще один образец очень простой по архитектуре церкви с трапезной.
При подходе к кладбищу по дороге, вьющейся по склону холма, в просветах между уютными одноэтажными деревянными домиками виднеется вдали величественная панорама сооружений Спасского монастыря, в солнечные дни очень эффектно освещенных после полудня.
Выше по течению Которосли начиналась самая большая и богатая из ярославских слобод — Толчково. Изделия местных кожевников славились не только на местном, но и на международном рынках. Одним из интересных архитектурных памятников, расположенных здесь, является Федоровская церковь 1687 г. (ул. Емельяна Ярославского, 16). Очень показательна история сооружения этого храма, записанная ее современниками в пространной «Повести … о создании Федоровской церкви». Как и большинство посадских храмов, она создавалась на коллективные средства окрестных жителей, которые принимали участие в обсуждении форм будущей постройки. Так как в качестве образцов были предложены две церкви — Петра-митрополита в Спасской слободе и Вознесения в Кондаковой слободе (обе за Земляным городом), то решили обмерить «обоя стены и величество тоя» и выбрали, как более крупную и значительную, вторую из них. «Того же дня начаша полагати оную меру», то есть разметили план постройки, после чего «весь народ» копал рвы, забивал дубовые сваи, бутил фундаменты. И только после того, как фундаменты были готовы, вызвали строителей («наяша каменноздателей»), которым было продиктовано уже совершенно определенное планово-композиционное решение будущего храма. Свое мастерство и художественный вкус «каменноздатели» могли, таким образом, проявить только в оформлении его фасадов и завершения (илл. 78).
Как и многие посадские храмы того времени (Вознесения, Дмитрия Солунского, Крестовоздвижения), Федоровская церковь вначале не имела галереи. Высокий четверик поднимался прямо с земли, и входом в него служили скромные крыльца, одно из которых с северной стороны сохранилось. Только через полстолетия, в 1736 г., с запада к храму была пристроена существующая ныне закрытая паперть с высоким крыльцом. Еще позже появился южный придел.
Главное внимание в архитектуре Федоровской церкви уделено ее венчающим частям. Декоративные полукружия, завершающие стены, опираются на очень широкий пояс, состоящий из двенадцати профилированных кирпичных рядов. Они являются основным и почти единственным украшением стен. Пучинистые главы на вытянутых барабанах подняты очень высоко. Чувствуется, что силуэт здания был в центре внимания зодчих.
Семь ярусов стенописей главного храма выполнены в 1715 г. Федором Игнатьевым и Федором Федоровым «с товарищами». Творчество этих ведущих мастеров рубежа XVII–XVIII вв. известно по росписям еще нескольких ярославских храмов. Здесь мы имеем дело с одной из наиболее зрелых их работ. Среди них самыми интересными являются росписи на темы прославления богородицы, занимающие шестой ярус сверху. Здесь много реалистических сцен, многое заимствовано из окружающей художников действительности. Кроме того, все сюжеты этого повествования глубоко поэтичны, пронизаны духом романтической сказочности. Начиная от восточного угла южной стены, где изображено, как костромской князь Василий «обретает» икону Федоровской богоматери на вершине сосны, и далее художниками ведется занимательное повествование о чудесах, якобы творимых этой древней реликвией. Преобладают военные сюжеты: победа над Батыем и связанный с ней пожар Костромы, избавление Москвы от Тамерлана, освобождение Царьграда от сарацин, осада литовцами Киево- Печерского монастыря. Изображены пушки, развевающиеся трехцветные петровские флаги. В бесконечном калейдоскопе подробностей нельзя не ощутить той увлеченности, с которой работал здесь талантливый мастер.