Ярослав Мудрый

На другой день Ярослав оглядел вече и огорченно вздохнул: нет и доброй половины ростовцев. Вот и здесь сказалась зловредная выходка Колывана. Зело напуган народ. Добро, что торговые люди и ремесленники остались.

Ярослав, поклонившись вече, высказал:

— Коль сможете, простите моего боярина Колывана. Он сотворил недоброе дело, разорив дворище Велеса. Я его наказал. Он никогда не будет больше стоять в челе города, и возглавлять дружину. Со своей же стороны даю вам княжеское слово, что никогда не пойду с огнем и мечом на святилища. Живите так, как сердце подсказывает, а ежели пожелаете креститься, приходите в церковь по доброй воле. О том и другим скажите, кои убежали на капище.

— Скажем, князь, коль слово даешь. Оно у тебя покуда было крепкое! — выкрикнул из толпы кузнец Будан.

— Спасибо, мастер… А теперь дальше меня послушайте, люди ростовские. С нижайшей просьбой к вам! Не найдется ли среди вас умелец, кой мог бы ладью изготовить? Как воздух надобна!

— Так у тебя есть семь ладей. Еще куды?

— Семь — мало. На них всю дружину не посадишь. А задумал я к булгарам сходить, дабы не только новый мир с ним установить, но и торговлей заняться. Купцы у нас без дела сидят. Меха, воск, мед есть, а сбыть некуда. Да и оружье можно продать, изделия других ремесел, кои у мастеров найдутся. В Ростов же — булгарских товаров навезем. На добрых торговых делах и города расцветают. Ладий бы пять-шесть еще надо сотворить, да вот умельцев негде взять.

— Да найдется у нас умелец, князь! — вновь выкрикнул кузнец Будан. — Когда-то старец Овсей корабли ладил. Он хоть и в почтенных летах, но дело своё, поди, не забыл.

— Вот и славу Богу, — запамятовав, что он перед староверами, истово перекрестился Ярослав. — Здесь ли старец Овсей?

Ростовцы огляделись, но Овсея среди них не оказалось.

— Никак в избенке своей на печи греется, — предположил Будан.

— Добро! Я потолкую с дедом Овсеем… Но меня, ростовцы, еще одна забота гложет. Живем мы в дремучих лесах, как медведи в берлоге. Надо с русскими городами торговать, а Ростов — один, яко перст. Стоит себе, как замшелый пень. Даже дуб в одиночестве засыхает. Не ладно так. Надо к соотичам прорубаться. Случись с Волги вражий набег, а нам в помощь и позвать некого. Дорог нет. Изведали мы одну тропку к Смоленску, но на ней и двум коням не разойтись. Чредой же ни купцы, ни рати не ходят.

— И как быть, князь? Дай толк!

— Выхода не зрим!

— Выход есть, ростовцы! Отрядить бы десятка три мужиков с топорами да прорубить до Смоленска добрую тропу. Вот тогда и подводы пройдут и конная дружина.

— Так ить болот не перечесть!

— Ведаю, други. И топи и малые речонки встретятся. Придется и гати настилать, и мосты перекидывать. Работа не из легких.

— А тропка-то и впрямь на Смоленск выведет? Аль кто по ней хаживал?

— Хаживал, други. Допрежь Тихомир, а затем и мои дружинники. А дабы не заплутать, заметы на деревах оставили… Не найдутся ли охотники?

Вече примолкло. Дело, конечно, потребное вздумал князь. И ремеслу торговля надобна, и с русским воинством надо дружить, но уж слишком тяжко к Смоленску прорубаться. Чу, далеко город стоит. Тут неделями не отделаешься. Да и где корму набраться, где от непогодья укрыться? Теплую печку с собой не повезешь. Да и нечистой силы в лесах и болотах видимо невидимо. Чуть зазевался, а лешак тут как тут. Вмиг уволочет в лес дремуч… А коль опасный недуг в дороге скрючит? Топоришко под голову — и помирай.[117] Вот кабы волхв Тихомир подле тебя стоял. Он, чу, от любого недуга исцеляет. Но Тихомир, после разгрома Велесова дворища, на капище ушел, что за городом.

Переминались ростовцы, в думы ушли. А князь Ярослав, заранее догадываясь о чем размышляют мужики, продолжил свою речь:

— Повторю, ростовцы, работа не из легких, но коль охотники найдутся, изрядно им помогу. Пущу позади них обоз со съестными припасами, теплой одеждой и шатром от непогодицы. Дам и запасное сручье,[118] и дружинников отряжу, кои с Тихомиром на Смоленск ходили. А когда работу исполните, каждому — по десять серебряных гривен. Слюбно ли так, ростовцы?

Ростовцы повеселели. Десять серебряных гривен — громадные деньги. Своё ремесло хиреет, а тут!..

— Слюбно, князь Ярослав! Но нам бы еще Тихомира. С ним бы куда повадней. Он и до Смоленска хаживал, и лекарь отменный. Ныне Тихомир ушел на капище Велеса, навсегда-де ушел. Может, ты с ним потолкуешь, князь?

— Потолкую. А вы пока прикиньте артель.

— Прикинем, князь. Каждый мужик топором владеет.

Князь вновь поклонился вече.

— Спасибо, ростовцы! Спасибо, что недальновидного боярина моего простили и надумали вкупе со мной наш град Ростов преуспевающим сотворить. Положа руку на сердце, скажу, что настанет время, когда Ростов с таким народом и впрямь будет великим. Спасибо, други!

— Да чего уж там, — размякли горожане. — За тебя будем стоять, князь.

Колыван кинул на Ярослава косой взгляд. Погоди, князь. Не всё будет коту масленица.