Ярмарка теней

Второва еще сильнее стала интересовать позиция Падре, его потаенные надежды и планы. Кое-чего Падре добился. Это несомненно. Но благодаря его практической беспомощности дело, вернее, ассигнование на него уплывало в чужие руки. Конечно, средства не пропадут и наука в целом, может, ничего не потеряет, но всегда обидно, когда предназначенное тебе уходит к кому-то. И все Падре... А о Падре, как и о самой проблеме, незаметным образом позабыли. Нет, разумеется, он был ведущим членом проблемного Совета, выступал там с отчетными докладами, выступал в прениях, выступал с замечаниями, выступал, выступал... И все же он оказался на задворках. Его оттеснили подъемные краны, заказы на размещение оборудования, сметы, планы строительства и прочее, и тому подобное, и так далее.

- Вас затирают, - заметил однажды Второв.

На что Падре лукаво ухмыльнулся:

- Меня затирают?! Нет, голубчик, все идет, как задумано. Они пируют на мои деньги и в моем доме. Они добиваются взаимности у моей Пенелопы. Но грядет час! Отмщение свершится. Момент избиения коварных женихов недалек! Ты его увидишь!

Второв пожимал плечами и удалялся в свой подвал. Там, по его мнению, свершалось главное. В комнате, где весь день не выключали электрический свет, так как дневного не хватало, где негде было повернуться из-за вытяжных шкафов, всевозможных приборов, проводов, термостатов, аквариумов, где часто очень дурно пахло, - именно там происходило основное таинство науки. Там ставили опыты и получали результаты, Там медленно и часто неверно, но все же двигались вперед, к намеченной цели. И Второв весь отдавался радости этого движения. В сравнении с членами Совета проблемы "АД" он чувствовал себя богачом. Он дышал чистым воздухом науки, находясь в сыром подвале. Его лицо овевал ветер замыслов и свершений. По-своему Второв был счастливым человеком. Он делал важное, нужное всем и любимое им самим дело. Он делал его хорошо. И он верил в победу. Разве мало?

Пришел еще один явный успех. Ферментативная система, введенная собаке, показала хорошие результаты. Второв бросился было наверх с сообщением, но Падре задержал его:

- Итак, собачка... как, бишь, ее... Метеоритик не задохнулась в атмосфере чистого азота, и вы ссылаетесь на анаэробное воспитание при помощи фермента "АНД-11"?

- Именно так. Вы совершенно точно изложили сказанное мною. И я хотел бы добавить, что наконец можно дать членам проблемного Совета пищу для раздумий более интересную, чем организационные неурядицы, которыми они занимаются.

- Э, нет, мой дорогой. В этих вопросах извольте слушаться меня. Здесь я задаю тон. А вам советую провести еще кое-какие исследования, чтобы ваш первый успех не превратился в большой первый ляп. Люди могут вести себя по-разному, - продолжил Падре. - Они могут обещать, строить планы и эти планы менять. Но научные результаты должны быть безупречны. Добейтесь стопроцентной воспроизводимости. Понимаете? В должное время и в должном месте мы скажем свое веское слово. Поэтому чтоб комар носа не подточил! И Падре назвал ряд новых опытов.

Но Второву не пришлось их проводить, так как он получил приглашение на конгресс и должен был срочно вылетать за границу. Хлопоты и заботы закружили его и на много дней оторвали от любимого дела и проблемы "АД".

Но одно он понял окончательно. Несмотря на всю противоречивость своего поведения, несмотря на иногда неразумное политиканство и какое-то детское тщеславие, Падре был настоящим ученым. Он мог изменять себе, но никогда не изменял науке. Он был удачливым неудачником, этот Падре. Будь у него другой характер и побольше практической сметки, он бы достиг очень многого... Но Падре оставался самим собой.

"ВАГОН ВПЕЧАТЛЕНИЙ"

- Вы разговаривали со многими умными людьми и видели наши институты, но узнали ли вы хоть немного нашу жизнь? - спросил высокий, тщательно причесанный мужчина. Его пробор напоминал демаркационную линию, которую ни один волос не смел переступить, не прекратив существования.

- Мне показывали ваш город, - ответил блондин. Он ослепительно улыбнулся. У него были превосходные зубы.

"У этого русского улыбка американца", - подумал высокий.

- Вам показывали официальное лицо города, но... видели ли вы город так, как его видят миллионы других?

Блондин снова рассмеялся. Рассмеялся и тряхнул головой. Соломенная копна рассыпалась.

"У них обычно не совсем в порядке прически и обувь", - подумал высокий.

- Так как же, мистер Второв? - настойчиво спросил он.

- Что ж, пожалуй, если вы будете так любезны... - Второв пожал плечами.

- Пойдем пешком? Сначала пройдемся немного, а затем уже поедем.

Второв согласно кивнул.

- На меня произвел большое впечатление ваш доклад, - сказал американец, - это новое слово в науке. Мне кажется, что до многих он просто не дошел. Я полагаю, вы сами еще недооцениваете выводов, которые следуют из вашей работы. Здесь кончается биохимия и начинается социология. Не так ли?

- Может быть, - неохотно отозвался Второв, - время покажет. Еще много неясного. Нужны новые исследования.

- Новые, которые продолжили бы старые? - спросил Кроуфорд.