Ярлинги поневоле

— Да уж, — фыркнул Ярик, — помогла. Да она всю работу за тебя сделала, Даркуса победив! Тебе только и осталось, что безоружного мужика укокошить.

— Если бы глава охраны Макейнис не занимался подготовкой встречи с Мадрысей, а околачивался тут, всё было бы куда сложнее. А убить императора... Я вообще думал, что ты сам кинешься его убивать. Или сестра твоя.

— Это с какого ж перепугу!?

— Так это же по его приказу за вами гонялись. Магёныша, вон, даже вашего убили и капитана.

— Не он же убил! — вскинулся юноша. — Вполне нормальный чел был. Но ладно, не в этом суть. Ты мне лучше объясни, как ты умудрился так удачно в плен к баронету тогда попасть? Да так, что к нам в качестве приза перешёл. Это же даже Штирлиц отдыхает!

— Не было никакого плена, — ухмыльнулся довольно Генордалтрис. — Я баронета нанял накануне вашего приезда. Этот недалёкий отпрыск местного барона был не сильно разборчив в способах получения денег на хорошее вино и прочие радости своей никчёмной жизни. Даже бандитничал иногда. И потому отличным кандидатом мне показался. Вот и заплатил ему, чтоб он продал меня за бесценок или в кости проиграл тому, на кого укажу. Да он, дурак, сцепился с тобой раньше, чем я сказать что успел. Хорошо хоть, проиграл, и дело само разрешилось. Вот только, пожадничал он, — кобл развёл руками. — Прознал, что за вас награда назначена, и решил в обход меня деньжат заграбастать. За что и поплатился жизнью. Если б Агая твоя его тогда стрелами не надырявила, я бы сам его порешил.

Гоблин провёл ребром ладони себе по горлу.

— А если бы мы тебя не взяли? Если бы Славка капитана не уломала? — не унимался Ярик.

— Взяли бы, — отмахнулся кобл. — Рано или поздно, но взяли бы. Вас, человеков, легко уговорить. А я это делать умею.

Он вздохнул и продолжил:

— Но это сейчас всё совершенно не имеет значения.

— А что имеет? — принял посыл Ярик.

— То, что надо нам поскорее отсюда убираться.

— Сразу два вопроса, — юноше надоело лежать, и он аккуратно, чтоб не задеть ничего покалеченной рукой, уселся на кушетке. — Почему надо и почему нам?

— Надо, — кивнул кобл, — потому что ваш мэтр может оказаться прав, и вы действительно являетесь родственниками императорской семейке. Нужно объяснять, что случится, если новая императрица так же, как братец, узнает об этом и посчитает вас претендентами на престол?

Ярик замотал головой.

— А она не знает?

— Пока нет, — заявил гоблин. — Но это может случиться в любой момент.

— Ладно, с этим понятно. А ты-то с нами зачем собрался? Ты ж такой крутой специалист, — парень подпустил в голос сарказма, — найдётся, поди, у императрицы и ещё для тебя работёнка.

— Найдётся, — кивнул кобл, — даже не сомневайся. Да только, как думаешь, простит она мне то, что я, знаючи о происхождении вашем, ей не доложил? Вот, пока она думает, что вы простые иномиряне, домой спешащие и опасности для неё не представляющие, а я, просто, вас использовал, и надо нам бежать поскорее. Да подальше.

— И как я буду знать, что ты с нами просто так идёшь, а не какой-нибудь очередной хитрый план исполняешь? — доверять теперь гоблину Ярику, уж точно. не хотелось. — Вдруг ещё кому продашь?

— Никак не будешь знать, — усмехнулся зелёный. — Я, конечно, могу тебе сказать, что в тот первый раз, когда ты разделил со мной ужин, ты стал для меня другом и я это очень ценю. Но для тебя будет лучше, если ты не будешь в это верить.

— Да что ж такое-то, — печально вздохнул юноша. — Постоянно оказывается, что никому нельзя верить. Вон, даже мэтр нас на свободу и опыты свои променял. Так же нельзя. Ты к человеку с добром, а он тебя то предаёт, то использует.

— Знаешь, в чём твоя главная проблема, Яр? — наклонился гоблин, чуть приближаясь к юноше.

— Ну, и в чём? — тот угрюмо глянул на зелёного.

— Ты пытаешься творить людям добро и почему-то ожидаешь, что тебе ответят тем же. Нет, не ответят, — скрипучий голос кобла, словно сверло, вкручивался-вгрызался в мозг, причиняя чуть ли не физическую боль и вводя в уныние. — Более того, станут считать твою доброту проявлением слабости и глупости. Будут норовить сделать тебе гадость, при этом радуясь своей хитрости и безнаказанности.

— Что же мне теперь, — насупился Ярик, — ради их адекватности, только зло творить?

— Зачем же зло? — прищурился гоблин. — Хочешь быть добрым, будь. Твори добро. Но только потому, что сам хочешь это сделать, а не ради благодарности или награды. Нет, — развёл он опять руками, — награда — это тоже хорошо. Выполнять заказ за звонкую монету и знать, что при этом доброе дело делаешь — это и вовсе прекрасно. Но совершать добрый поступок и ждать, что люди уже только за это будут тебе хвалебные песни петь и на руках носить — глупость несусветная. Да и вообще, — кобл откинулся на спинку стула, — с добром, главное, не перестараться. У нас говорят, помог раз — поблагодарили, помог второй раз — восприняли, как должное. Не помог в третий — стал врагом.

— У нас тоже так говорят, — буркнул юноша, погрузившийся в какую-то меланхолическую апатию.

— Значит, и у вас умные люди бывают, — утверждающе заявил гоблин.