Яркий Миг

– Успех, что же еще.

– То есть, говоря «настоящий автор» вы имеете в виду «успешный автор»? Я все правильно понял?

Я, наконец, взглянул на нее и отпил вина. Оно и правда оказалось неплохим. Не лучшим, конечно, и даже не средним, но, во всяком случае, куда приятнее еды.

– Как-то так – Ника чуть растянула свои тонкие губки в отточенной ангельской улыбке, такой выверенной, такой естественной, что мне невольно захотелось поверить в нее. Однако я слишком хорошо знал журналистов, чтобы доверять им.

– Так за чем же этот фарс, мисс Томас? Почему сразу вот так и не сказать?

– Любите прямолинейность? – улыбка не сходила с ее лица.

Я лишь пожал плечами и вновь пригубил вина.

– Вы не нальете даме выпить?

– Думаю, что вы отлично справитесь и своими силами.

С этими словами я пошел прочь, надеясь, что столь грубый ответ отобьет у этой юной особы все желание установить со мной контакт. Возможно, скоро, в одной из газет промелькнут слова о том, что Клиффорд Марбет грубый, неотесанный мужлан, исписавшийся пьяница или что-то еще в этом роде, но мне было наплевать. Я всегда считал, что репутацию творца должны защищать его произведения, а не тот фальшивый образ, который он принимает, выходя на публику.

Однако эта девушка оказалась настойчива:

– Я наслышана о вас, мистер Марбэт – она вновь пошла за мной следом – О вашей нелюдимости, о вашей нелюбви к светскому обществу, которого вы стараетесь всячески избегать, о вашем волхаринском происхождении. Все это очень интригующе, надо сказать.

Не обращая на нее внимания, я остановился возле книжной полки со сборниками стихов всего мира. Выбор был огромен, но я искал определенную книгу.

– Любите стихи, мистер Марбэт?

Я не ответил.

– Вам какие больше нравятся авторы? Я вот никогда не могла с этим определиться. Саббатийская поэзия считается лучшей, она пропитана духом степей, по которым гуляет свободный ветер, разнося под звездами волчий вой. Но меня всегда очаровывала и волхаринские песни, не такие складные и ровные, но куда более проникновенные, холодные как сама Волхария.

Пока она говорила я, наконец, нашел то что искал, и снял с полки небольшую книжицу в потертой голубой обложке.

– Лютер Анс – проговорила Ника, и надо сказать, удивила меня тем, что знает этого поэта – Очень мрачные стихи, не правда ли? Впрочем, как и его жизнь. Вы ведь знаете, что он состоял в секте Мары Сит и был казнен?

– Знаю – кивнул я – Как и то, что кроме этого маленького сборника, он не издал больше ничего. Не успел просто. А после его казни эти книги остались лишь у ценителей и коллекционеров. Его можно назвать успешным автором, как считаете, мисс Томас?

Я поднял глаза на Нику, и к моему удивлению девушка совсем не смутилась и не потерялась:

– Нет, я бы так не сказала.

– Значит, и настоящим автором он тоже не является? Верно?

– В данном контексте нет – так же спокойно ответила Ника.

– В данном контексте… – повторил я с ухмылкой и, отставив бокал с вином на полку, открыл книгу.

Тесса очень любила эти стихи. Она находила в них что-то неземное, космическое, что-то нереальное, или попросту «не банальное» как она сама говорила.

– Не считайте меня, пожалуйста, какой-то лицемеркой, мистер Марбэт. Если вам нужна честность, то я назвала вас настоящим писателем лишь в надежде растопить лед.

– Потешить мое эго, иначе говоря – я листал страницы в поисках одного конкретного стихотворения.

– Именно так.

– Значит, вы решили, что я этакий нарцисс с раздутым эго, каждое поглаживание которого может вызвать положительную реакцию с моей стороны и тем самым даст вам возможность получить то, чего вы хотите.

– Надеюсь, я вас не обидел этим?

– Нет, но поселили сомнения в вашей компетентности.

– Признаюсь, мистер Марбэт, я совсем недавно в столице, и еще не научилась правилам здешнего общения авторов с прессой.

– Да что вы? А так и не скажешь. Не стоит расстраиваться, госпожа Томас, уверен, что с большинством тех авторов, которых вы нарекли «настоящими» ваш метод сработает.

– А вы значит, не такой как все?

– Скорее я просто не настоящий автор.

Я, наконец, нашел нужное стихотворение и быстро пробежался по нему глазами.

«Ночь за окном, дождь за окном,

И погасил я все свечи.

В мире моем, в доме моем,

Дождь продолжается вечно.

Все что любил, все что ценил,

Я потерял в одночасье,

Но в мир теней, вижу я дверь,

Там обрету снова счастье».