Яркие заплаты

Я не выдержу долгой разлуки.
Я пройду переулком знакомым,
И согреет холодные руки
Теплый пепел сожженного дома.

Подниму, как подкову на счастье,
Уцелевший кирпичный обломок:
Камень с траурной черной печатью —
Теплым пеплом сожженного дома.

С опаленного поля седого
Соберу урожай бесполезный —
Теплый пепел сожженного дома,
Горький вкус поцелуя над бездной.

Про одну слезу

Жизнь катилась колесом,
Но однажды: стоп!
Появилась смерть с косой.
Полоснет – и в гроб.
Я пощады не прошу,
Ни к чему слова.
Не жалею, не дрожу —
Я и так мертва.

Было многое дано,
Била жизнь ключом.
А теперь мне все равно,
Знаю, что почем.
Я собой не дорожу,
Все стерплю-снесу.
А у смерти попрошу
Лишь одну слезу.

Стыд и мука, боль и крик
В памяти сплелись,
Где-то глубоко внутри
Раной запеклись.
Их не выплакать уже,
Не дают грехи.
Столько шрамов на душе,
А глаза сухи!

Как о призрачной мечте
Из последних сил
О слезе прошу – за тех,
Кто меня любил.
Не меня жалей, а их,
Смерть-судья-палач!
А не хочешь слез моих,
Хоть сама поплачь…

Завещание

Я минуту назад был жив
И тянул за рукав сестру.
Доктор, ты язык придержи!
Никакой я тебе не труп.

Не кричи – ведь я далеко.
Догоняю роту солдат.
Отпусти. Мне теперь легко.
Я уже не хочу назад.

Успокойся. Ты же мужик!
Жаль, что я – твой первый больной.
Инструменты прочь отложи,
Перестань возиться со мной.

Не хватай меня за штаны
И не рви гимнастерку с плеч.
Мы с тобой – еще пацаны.
На войне надо силы беречь!

Фронтовой роман

У подъезда – танки. Суета и крик.
Провода и банки тащит боевик.
Видно, наше здание он решил взорвать.
А у нас – свидание. И на все плевать.

Пули в подоконник дождиком стучат.
Кто-то громко стонет и зовет врача.
В сумочку – гранату, пистолет – в карман.
Это не служебный, а фронтовой роман.

Гильзы, как окурки, падают на снег.
Клочья штукатурки на тебе и мне.
Пусть с прощальным матом мечется в дыму
Горец с автоматом – грозненский Амур.

Ах, Амур-проказник, по уши в крови,
Наш интимный праздник взрывом не прерви!
Нам так сладко любится сквозь автоматный лай
На осколках острых битого стекла…

Вопрос

Ты меня ревновал не всерьез,
Гладил рыжую гриву волос
И всегда отвечал обстоятельно
На любой, самый глупый вопрос.

Я тебе не жена, не вдова.
Но теперь ни жива, ни мертва:
Под ударом кинжала на землю
Покатилась твоя голова.

Если с чьей-то недоброй руки
Мы столкнемся у Леты-реки,
Я спрошу у тебя обязательно:
«Перед казнью снимают очки?»

Игра без правил