Ярчук — собака-духовидец

Евреи и мусульмане, говорит Тэйлор, услыхав вой собак, знают, что они увидели ангела смерти, вышедшего на свое страшное дело[15]. В России это свойство приписывается обыкновенно двум породам собак: ярчуку, у которой во рту волчий зуб, а под шкурой скрыты две змеи-гадюки, — она чует черта и наносит ведьмам неисцелимые раны; во-вторых, двоеглазке — черношерстной собаке, имеющей над глазами два белые пятна, которыми и усматривает она всякую нечистую силу[16]. Любопытно то, что это простонародное русское верование в свойства двоеглазки восходит к незапамятной старине и составляет общее достояние индоевропейских народов. Полную аналогию русской двоеглазке находим мы в четырехглазых псах, упоминаемых в Риг-Веде и Зенда-весте. Индусский бог смерти Яма имеет двух четырехглазых псов, которых он посылает на землю за душами людей.

В. Ф. Миллер. Значение собаки в мифологических верованиях. М., 1876.

Коли хочеш завести ярчуків, то треба сучку, як ощениться, вбить і цуценят всіх перебить, оставить одну тіки сучечку, та так аж до девъяти поколіній, а тоді вже девъята сучечка і наведе ярчуків. От відьма й буде приходить їх викрадать, так треба сховать в такий погріб, шоб в один день був викопан, і накрить бороною осиковою, шоб тож була в той день зроблена, і набить в борону девъять зубків, та девъятий і залить воском. От вона як прийде, та зараз зачне зубъя лічить: один, два…. сім, вісім, а девъятого не скаже, бо воском залитий, та упъять — один, два… та так аж поки півні заспівають. І так треба їх ховать, аж поки загавкають, а тоді вже, яв вона почує їх глас, буде чор зна куди обминать той двір.[17]

(Ср. Чуб. І, 53).

М. П. Драгоманов. Малорусские народные предания и рассказы. Киев, 1876.

Шалабайка

С первого помета никогда щенки не вырастут. Говорю вам, господин, ведьма, подлая бестия, всегда их изничтожит.

У малой Цыганки были по весне пятеро щенков в первом помете; хотел утопить, чтобы не кормить зазря, но о. Метелицкий: «Оставь, говорит, Савицкий, не верь глупостям…» (наш господин Северин, когда в добром духе, говорит «Кароль», а когда в дурном, «Савицкий!..»), я и оставил.

Щенки уже подросли, вдруг слышу ночью лай собак во дворе, а сука Цыганка аж скулит и бросается; подумал, что зверь подошел. Я вышел в дверь: ша!.. ша!.. что-то мелькнуло перед глазами, как пробежало в потемках… а потом собаки и притихли…

Вышел я утром, смотрю, у одного щенка все четыре ноги сломаны, у другого крестец перебит и стонет, еле живой. Я сразу понял, что это значит… Не иначе как старая шельма, Шалабайка, это сделала… Сколько я ни сторожил потом, она не пришла. Трое, что еще остались, и те жить не будут: не побьет, так потравит, а всяко смерть им причинит.

В девятом поколении щенки, выращенные из первого помета, всюду ведьму почуют и найдут: нигде она от них не спрячется. Идешь с такой собакой по улицей, и хоть бы она в хате сидела, сейчас же скакнет под окно и рычит… Можешь идти в хату и смело бить бабу — ведьма она. Такая собака зовется «ярчук», я выращивал себе такую до восьмого помета, но шельмы дождались-таки случая и потравили.

A. Podbereski: Materyjały do Demonologii ludu ukraińskiego. Z opowiadań ludowych w powiecie Czehryńskim // Zbiór wiadomości do antropologii krajowe. T. IV. Kraków, 1880.

Відьма не ходить туди, де єсть домовник; він іі зараз укладе. Ще вона боітця собак-ярчуків; тим-то як народятся ярчуки цуценята, так вона іх знайде да й позадавлюе волосом. Хиба накриешь осиковою бороною, або осиковими трісками, то будуть живі, бо вона того дерева боітця.[18]

Записки о Южной Руси. Издал П. Кулиш. Том II. СПб., 1857.