Японская разведка против СССР

Вполне естественно, что результаты теста не могли и не должны были служить каким-либо обвинительным свидетельством относительно Мори, однако оказались настолько сильным психологическим на него воздействием, что больше он в СССР не появлялся и отстал от резидентуры.

Зимняя купель

С приходом на работу к нам в 1977 году нового начальника отдела генерала Гавриленко (на этом вопросе я ниже остановлюсь) меня вскоре назначили его заместителем. Ревнивый генерал, возможно, видя во мне будущего преемника, отвел меня от работы по японской линии, где мне было все знакомо, и поручил курировать работу по дипломатическим представительствам других азиатских стран, где работа была изрядно запущена.

Я считал, что главным принципом в руководстве оперативными работниками должен стать личный пример. Беда руководителей КГБ разного уровня как раз и заключалась в том, что значительное число начальников были партийными работниками и только умели отдавать приказания, нередко сомнительные, а сами не всегда могли осуществить элементарное оперативное действие.

К счастью, вскоре мне удалось расшевелить оперативных работников и вселить в их действия уверенность. Мы определили перспективных людей, и работа сдвинулась с мертвой точки. Я также установил контакт с дипломатом одной из южноазиатских стран Джоном.

Контакт с ним мне врезался в память потому, что он очень трудно начинался. Когда мы с ним договорились о встрече, я заболел гриппом и лежал с температурой свыше 39 градусов. Однако я понимал, что если не приду на первую встречу, то очень трудно будет восстановить достигнутую договоренность. Поэтому я, превозмогая недуг, поехал на встречу с Джоном, хотя в тот январский вечер мороз доходил до 40 градусов.

Непринужденная обстановка за ужином в ресторане «Прага» понравилась моему собеседнику. Возможно, Джон догадывался, в какой организации я работаю, но вопросов не задавал, а я тоже не спешил раскрыться. Я чувствовал себя отвратительно и боялся, что долго не выдержу, а Джон, как ни в чем не бывало, пил да похваливал армянский коньяк.

Недалеко от «Праги» находился функционировавший круглый год открытый бассейн «Москва», на месте которого в настоящее время восстановлен храм Христа Спасителя. Директором бассейна в то время работал Будкевич Сергей Александрович, с которым я был хорошо знаком. В бассейне было две сауны — «деревяшка» и в 7-м павильоне, которые я иногда посещал. И я подумал, что было бы хорошо после ресторана заехать и погреться в одной из них. Я и предложил Джону поехать вместе со мной. Он с удовольствием согласился, сказав, что никогда не был в таком заведении.

Получив его согласие, я позвонил С.А. Будкевичу, который, к счастью, оказался на месте. Он сказал, что ждет нас к 22.00, обещав к этому времени удалить всех из сауны, так как бассейн к этому времени закрывался. Мы с Джоном отправились в сауну.

С.А. Будкевич, узнав, что я гриппую, сказал, что постарается меня вылечить, и велел минут на пятнадцать залезть на верхнюю полку. Когда указанное время прошло, он приказал слезть с полки и бежать окунуться в бассейн. Джон, который впервые оказался в сауне, с восторгом принял это предложение и смело ринулся на улицу за Будкевичем. Но я боялся бежать босиком метров двадцать по льду от бани до бассейна и в раздумье замешкался в дверях. Оглянувшийся Будкевич крикнул мне:

— Ты что это застрял? Струсил? А еще в КГБ работаешь!

Пришлось мне про себя ругнуться в адрес не в меру болтливого хозяина бассейна, но отступать было поздно, и я вприпрыжку преодолел босиком ледяные торосы и с наслаждением окунулся в теплую воду, температура которой была +28 градусов.

Вскоре ко мне приблизился Джон, который, прищурив глаза, с улыбочкой спросил:

— Это правда, что ты работаешь в КГБ?

— Да, правда, — ответил я, ибо врать было бесполезно. После того, как меня «заложил» Будкевич, я почувствовал себя спокойно, так как один из самых важных рубежей в контакте с иностранцем остался уже позади и остается только вовремя предусмотреть развитие дальнейших событий.

— А зачем ты со мной познакомился? — приставал настырный Джон.

— А чтобы ты помогал нам, — мне ничего не оставалось, как открыть свои карты.

— А я не буду, — сказал упрямый Джон.

И тут я его взял за плечи и окунул с головой, крикнув при этом:

— Нет, будешь!

— Не буду! — крикнул он в ответ.

Такая игра в окунание с возгласами «буду» — «не буду» продолжалась несколько минут, пока к нам не подошел Будкевич, который спросил, что это мы раскричались.

Джон тут же ему пожаловался:

— Сережа! Он заставляет меня работать на КГБ. И грозит утопить в бассейне, если я откажусь!

С.А. Будкевич покровительственно похлопал его по плечу и спокойно сказал:

— Ты зря, старик, отказываешься. Он уже за отказ работать на КГБ несколько человек утопил, — отпустил Будкевич увесистую шутку. «Вот это шуточка, — подумал я, — как бы мой Джон и на самом деле от страха не захлебнулся…»