Январежки

А вы все испортили, Дэннис, со своими электронами, теперь же читать никто не будет, только фыркнут презрительно, эка невидаль, это же давно проблема решена, вон, три электрона по двум дорожкам проходят…

Дэннис сглатывает.

– И поэтому… вы хотите меня убить?

– Ну, есть варианты… – говорит автор, – вы не публикуете свои исследования…

– Смеетесь?

– А что такое?

– Ну, вот вы мне скажите, вы от романа от своего откажетесь?

– Нет, конечно.

– То-то же… наши дурака…

Автор не понимает, про какого дурака говорит Дэннис, автор вообще много чего не понимает, что говорит Дэннис. Как и Дэннис не понимает автора, мы не успеваем переводить их слова, их фразы, мы не знаем, как перевести это коротенькое, что сказал Дэннис:

– Дуэль.

Мы пытаемся объяснить Дэннису, что у него нет шансов, что автор изловит и убьет его в два счета. Дэннис не верит. А может, не хочет верить, может, ему надоело прятаться, даже в гостинице с видом на Миланский собор. Дэннис осторожно спрашивает нас, чем можно убить автора, есть вообще у их расы хоть какие-то уязвимые места…

Мы отвечаем – нет.

Дэннис берет бейсбольную биту, сам не знает, зачем, косится на нож, а больше у Дэнниса ничего и нет, ядерное оружие Дэннису никто не даст, да и не нужно оно…

Дэннис бьет в пустоту, где должен находиться враг, даже не понимает, попал или нет.

Автор убивает Дэнниса.

Да-да, вы не ослышались.

Убивает.

Дэнниса.

Мы же предупреждали, против них человек бессилен.

Оживляет.

Чтобы снова вступить в бой.

Снова убить.

Снова.

Снова.

Дэннис опускает биту, падает.

– Стой… ты… ты меня как… ты… время назад отматываешь?

Автор пожимает плечами, разумеется.

– И… и как это у тебя получается?

Автор объясняет. Дэн не понимает.

– А… а в будущее меня перенести можешь?

Автор, конечно, может, но не понимает, зачем.

А затем, говорит Дэннис… ты смотри… вот ты в конце романа допишешь, что никто не осрамился, никто вдвоем по одной дороге не прошел, а использовали они вот такой принцип трех частиц… тут все завопят, а-а-а, не может такого быть, а тут и моя статья выйдет… и все узнают, что это правда….

Ну вот а дальше мы не знаем, что будет… Если они поймут друг друга, все решено будет, еще и про вас вспомнят, и воскресят… а может, и не поймет ничего автор, останется лежать бейсбольная бита в пустой комнате…

Сон в конце аллеи

Вечером собирались там, где все кончалось. Вообще все – даже самого пространства, казалось, не было. Здесь даже не ставили скамейки, даже не думали, что здесь кто-то будет сидеть.

А вот собирались. Приносили с собой раскладные стулья, лавочки какие-то, Сунь Цзы принес плетеную циновку.

Отсюда я вижу пятерых: Сунь Цзы, Торквемаду и Макиавелли, еще двоих не узнаю, один сидит в клетчатом пледе, другой пьет что-то из чашки, кажется, кофе, отсюда мне совсем не видно.

Почему-то по вечерам собираются вот тут, в дальнем конце сада, где аллея упирается в никуда. До самого края аллеи, правда, не доходят, боятся, что кто-нибудь из соседей столкнет в пустоту.

Пару раз бросали в пустоту камушки. Смотрели, как они летят в никуда.

Здесь Сунь Цзы вспоминает какую-то китайскую не то легенду, не то сказку про место, где мир обрывается в пустоту, но я отсюда не вижу, что за легенда, а может, это и не Сунь Цзы вспоминает, а Макиавелли или еще кто.

Кто-то из них уже хочет спать.

К вечеру темнеет и холодает, люди не спешат расходиться, – боятся ложиться спать…

Сунь Цзы видит демона.

Ну, уже знает, что это не демон, но по привычке мысленно говорит себе – демон.

Кланяется.

Демон тоже вежливо кланяется, говорит что-то на ломаном китайском, что для него большая честь видеть величайшего мыслителя.

Почему-то называет его – Сунь Ун.

У демона картинки есть, которые светятся и движутся.

И еще много чего есть.

Сунь Цзы демона не трогает, на демона нападать – себе дороже будет.

С демоном надо дружить.

Большой дом погружается в сумерки, гаснет верхний свет, только тусклые лампы вдоль стен освещают путь в комнаты.

Где-то по коридорам и лестницам большого дома летает история, как Лев Исавр увидел в коридоре Арифа Алви, и увидел его флаг – полумесяц и звезду, и сражался с ним, как сражался со многими, кто носил полумесяцы и звезды. Но у Льва Исавра был только меч и NOMINE DOMINI на клинке меча, а у Арифа Алви сотня плутониевых боезарядов, и исход битвы был предрешен.

История хочет жить, мечется по коридорам и комнатам, ищет себе пристанище, не находит, умирает. Потому что ничего такого случиться не могло: где меч Льва Исавра? Где ядерный комплекс Арифа Алви?

Они остались где-то там…

Там…

Да и вообще, дом большой, ОНИ не позволят им встретиться.

Дом большой.

Вчера здесь была глухая стена, за которой начиналась улица.

Сегодня здесь дверь в комнаты, туда нового человека привезли.

Все пошли на новенького смотреть.

А новый боится.

Думает, его под трибунал отдали, в плен взяли, орет, вы не имеете права, я требую адвоката…

Все пришли, новенький на всех смотрит, фыркает, это еще что за бал-маскарад, напугать меня решили, кого, меня, да я и не такое видывал…

Они все так сначала говорят.

Про бал-маскарад.