Янтарный телескоп

Магистр переглянулся с седовласой леди, на коленях которой сидела мартышка, ее деймон, и в глазах у обоих промелькнула веселая искорка.

– Что же? – спросила леди Ханна.

– Пообещайте, что будете верить мне, – серьезно сказала Лира. – Я знаю, что не всегда говорила правду, а бывало и такое, что мои выдумки спасали мне жизнь. В общем, я знаю, какая я была, и знаю, что вы это знаете, но я не хочу рассказывать свою настоящую историю, если вы будете верить мне только наполовину: слишком уж она для меня важна. Поэтому я обещаю вам рассказать правду, если вы обещаете мне поверить.

– Ну что ж, обещаю, – сказала леди Ханна, и Магистр согласно кивнул.

– Но вы знаете, чего мне хочется, – сказала Лира, – почти… почти что больше всего на свете? Мне хочется снова научиться понимать алетиометр. Ах, это было так странно, Магистр, – как это умение вдруг пришло, а потом раз – и пропало! Еще недавно я умела это так хорошо… могла двигаться по значениям символов туда и обратно, перескакивать от одного к другому и замечать все связи – это было как… – Она улыбнулась и продолжала: – Я носилась прямо как обезьяна по деревьям, быстро-быстро. А потом вдруг хлоп – и ничего… Все сразу как будто потеряло смысл: я даже ничего не могла вспомнить, кроме основных значений, например, что якорь означает надежду, а череп – смерть. А ведь их там были тысячи… И все исчезло.

– Нет, Лира, не исчезло, – сказала леди Ханна. – Книги по-прежнему лежат в Бодлианской библиотеке. Наука работы с алетиометром жива и не думает умирать. Леди Ханна сидела напротив Магистра, в одном из двух кресел около камина, а Лира – на пуфике между ними. В комнате горела только лампа у кресла Магистра, но лица пожилых людей были видны отчетливо, и Лира поймала себя на том, что внимательно разглядывает леди Ханну. Она добрая, подумала Лира, и мудрая, и проницательная – но в остальном ее лицо оставалось для нее такой же загадкой, какой стали теперь показания алетиометра.

– Ну что же, – промолвил Магистр, – пора нам подумать о твоем будущем, Лира.

При этих словах она вздрогнула. Потом собралась с духом и выпрямилась.

– Все время, пока меня не было, – заговорила она, – я про это не думала. Я всегда думала только о том, что делалось вокруг, о настоящем. Много раз мне чудилось, что у меня вовсе нет будущего. Но теперь… Вдруг оказалось, что передо мной целая жизнь, но нет… нет никакого представления о том, что с ней делать, – это все равно что иметь алетиометр и не знать, как с ним обращаться. Наверно, я буду работать, только не знаю, над чем. Родители у меня из богатых, но готова поспорить, что они никогда не откладывали для меня деньги, да и вообще, сейчас они уж точно все их куда-нибудь да потратили, так что если бы даже я имела на них право, то ничего бы не получила. Не знаю, Магистр. Я вернулась в Иордан, потому что раньше здесь был мой дом и мне некуда больше идти. Думаю, король Йорек Бирнисон позволил бы мне жить на Свальбарде, а Серафина Пеккала – с ее ведьминским кланом; но я не медведь и не ведьма, так что мое место не там, хоть я их и люблю. Может, меня возьмут к себе цыгане… Но, если честно, я больше не знаю, что мне делать. Если честно, я… растерялась.

Они смотрели на нее: ее глаза блестели ярче обычного, подбородок был выдвинут вперед – манера, которую она, сама того не заметив, переняла у Уилла. «Она выглядит не только растерянной, но и решительной», – с восхищением подумала леди Ханна, а Магистр заметил и кое-что еще: заметил, что детская, неосознанная грация исчезла и Лира стесняется своего повзрослевшего тела. Но он всей душой любил эту девочку и с гордостью и трепетом подумал о том, в какую прекрасную женщину она превратится уже очень скоро. И сказал:

– Покуда стоит наш колледж, ты не останешься бездомной, Лира. Ты можешь жить здесь, сколько захочешь. А что до денег – твой отец передал нам определенную сумму на обеспечение всех твоих нужд, а меня назначил ее распорядителем, так что на этот счет не беспокойся.

В действительности лорд Азриэл ничего подобного не делал, однако Иордан был богатым колледжем, да и у Магистра были свои средства, уцелевшие даже после недавних пертурбаций.

– Нет, – продолжал он, – меня больше заботит твоя учеба. Все-таки ты еще очень молода, а прежде твое образование зависело от… Ну, если уж быть совсем откровенным, от того, кому из наших ученых ты внушала меньший страх, – сказал он, и на губах его мелькнула улыбка. – Оно было бессистемным. Однако может оказаться, что с течением времени твои таланты увлекут тебя в направлении, которого мы сейчас вовсе не можем предвидеть. Но если бы ты поставила в центр своих жизненных интересов алетиометр и решила сознательно обучиться тому, что когда-то делала по интуиции…

– Да, – уверенно сказала Лира.

– …то ты вряд ли могла бы сделать лучший выбор, чем предать себя в руки моего доброго друга леди Ханны. Как ученый, в этой области она не знает равных.