Янтарный телескоп

— Меня зовут Уилл, а иду на юг. Я потерял семью, хочу их найти.

— Тогда будь моим гостем, подкрепись, — сказал священник и, положив тяжелую руку на плечи Уилла, толкнул его в дверь.

Ворона, его деймон, сильно заинтересовалась Бальтамосом.

Но ангел не ударил лицом в грязь: он сделался мышью и юркнул под рубашку Уилла, якобы от застенчивости.

Священник провел его в накуренную горницу, где на столике сбоку тихо шумел самовар.

— Как тебя зовут? Скажи еще раз.

— Уилл Парри. Но я не знаю, как вас зовут.

— Отец Семен, — сказал священник, поглаживая Уилла по плечу и подводя к стулу. Отец — потому что я служитель Святой Церкви. Звать меня Семеном, а отца моего звали Борисом, стало быть, я Семен Борисович. А как твоего зовут?

— Джон Парри.

— Джон — это Иван. Выходит, ты Вил Иванович, а я отец Семен Борисович. Откуда ты идешь, Вил Иванович, и далеко ли направляешься?

— Я заблудился, — сказал Уилл. — Мы с родителями ехали на юг. Отец — военный и арктический исследователь, но потом что-то случилось, и мы потеряли друг друга. Поэтому я иду на юг — я знаю, что потом мы туда собирались.

Священник развел руками и сказал:

— Военный? Английский путешественник? Грязные дороги нашего Холодного веками не видали таких интересных людей, но нынче, когда в мире все пошло кувырком, кто знает, — может, он завтра тут появится. А ты будь мне гостем, Вил Иванович, заночуешь у меня, будем с тобой есть и беседовать. Лидия Александровна! — крикнул он.

Молча вышла пожилая женщина. Он что-то сказал ей на своем языке, она кивнула и налила из самовара стакан горячего чая. Поставила перед Уиллом и подала блюдечко варенья с серебряной ложкой.

— Спасибо, — сказал Уилл.

— Вареньем чай подсласти, — сказал священник. — Черничное, Лидия Александровна сама варила.

Чай получился противно-сладкий, но Уилл стал понемногу отхлебывать. Священник разглядывал его, подавшись вперед, трогал его руки — не замерз ли, — гладил по колену. Чтобы отвлечь его, Уилл спросил, почему наклонились дома в деревне.

— По земле трясун прошел, — сказал священник. — Все предсказано в Откровении Святого Иоанна. Реки вспять потекли… Тут рядом большая река, всегда текла в Ледовитый океан. Тысячи и тысячи лет текла, с тех пор, как Господь Бог сотворил землю, — и текла она на север аж с самых гор Центральной Азии. Но когда земля затряслась, пришел туман и наводнение, все переменилось, и целую неделю река текла на юг, пока обратно на север не повернула. Мир вверх тормашками встал. А ты где был в это время?

— Далеко отсюда, — сказал Уилл. — Я не понял, что творится. Когда рассеялся туман, родителей не было, и я не знаю, где я сейчас. Вы сказали мне название деревни, но где это? Где мы?

— Подай-ка мне большую книгу с нижней полки, — сказал Семен Борисович. — Сейчас покажу.

Священник подтянул свой стул к столу, лизнул палец и стал листать толстый атлас.

— Вот, — он показал грязным ногтем на точку в Сибири, далеко к востоку от Урала. Река здесь, как он и сказал, текла от северных предгорий Тибета в Арктику.

Уилл внимательно смотрел на Гималаи, но не увидел ничего похожего на карту, нарисованную Барухом.

А Семен Борисович все говорил и говорил, расспрашивал Уилла о его жизни, о родителях, о доме, и Уилл, опытный обманщик, отвечал ему вполне подробно. Потом экономка принесла свекольный суп с черным хлебом, священник прочел длинную молитву, и принялись за еду.

— Ну, как время проведем, Вил Иванович? — сказал Семен Борисович. — Сыграем в карты или лучше поговорим?

Он налил еще стакан чая, и Уилл нерешительно его взял.

— Я не умею играть в карты, — сказал он, — я спешу, мне надо двигаться дальше. А если я выйду к реке, как вы думаете, там можно попасть на пароход, который идет на юг?

Большое лицо священника омрачилось, и он мелко перекрестился.

— В городе неладно, — сказал он. — Тут приходила сестра Лидии Александровны из города и сказала, что вверх по реке идет судно с медведями, с бронированными медведями. Они приплыли из Арктики. Ты видел на севере бронированных медведей?

Священник смотрел на Уилла испытующе, и Бальтамос шепнул, чтобы было слышно только ему: «Будь осторожен».

Уилл сразу понял, почему он сказал так: сердце у него застучало, когда Семен Борисович заговорил о медведях, ведь он уже знал о них от Лиры. Лучше не выдавать своих чувств. Он сказал:

— Мы были далеко от Свальбарда, а медведи были заняты своими делами.