Янтарный телескоп

А Йорек, как одержимый, исследовал нож. Часами разглядывал его, испытывал оба острия, сгибал, подносил к свету, трогал языком, нюхал и даже слушал, с каким звуком он рассекает воздух. Уилл не опасался ни за свой нож, потому что Йорек, несомненно, был мастером высочайшего класса; ни за самого Йорека, чьи могучие лапы действовали с таким изяществом.

В конце концов Йорек подошел к Уиллу и сказал:

– Это другое острие. Ты мне не сказал, что оно делает. Из чего оно и как действует?

– Здесь я не могу показать, – ответил Уилл, – из-за того, что судно двигается. Когда остановимся, покажу.

– Я могу думать о нем, – сказал медведь, глядя на Уилла черными глазами, – но не понимаю, что я думаю. Такой странной вещи я никогда не видел.

И с обескураживающе долгим непроницаемым взглядом вернул ему нож.

Река к тому времени изменила цвет – ее воды смешались с остатками первого наводнения, хлынувшего из Арктики. Уилл заметил, что катаклизм по-разному подействовал на разные участки суши; деревни стояли по крышу в воде, и сотни бездомных людей в лодках и каноэ пытались спасти остатки имущества. Похоже, земля здесь немного просела, поскольку река расширилась и замедлила свое течение. Капитану стало трудно находить фарватер в этом широком и мутном потоке. Воздух прогрелся, солнце в небе стояло выше, и медведям стало жарковато; некоторые из них плыли рядом с пароходом – в родной воде, забравшейся на чужбину.

Но наконец река сузилась, опять стала глубокой, и в скором времени показались горы великого Центрально-Азиатского плато. Однажды Уилл заметил на горизонте белый ободок, он потихоньку рос и рос, делился на отдельные вершины, гребни и перевалы между ними – на такой высоте, что, казалось, до них рукой подать. На самом же деле до них было далеко – просто горы были колоссальные и, приближаясь с каждым часом, заслоняли уже полнеба.

Большинство медведей никогда не видели гор, если не считать скал их острова Свальбарда, и молча смотрели на все еще далекую гигантскую гряду.

– На кого мы там будем охотиться, Йорек Бирнисон? – спросил один. – Водятся в горах тюлени? Как будем жить?

– Там снег и лед, – ответил король, – подходящий климат. И много диких животных. На какое-то время наша жизнь изменится. Но мы выживем, и, когда мир снова станет таким, каким должен быть, и Арктика снова замерзнет, мы будем живы, вернемся туда и вернем ее себе. Если бы остались там, умерли бы с голоду. Приготовьтесь к непривычному, к новой жизни, медведи.

Наступил день, когда пароход уже не мог двигаться дальше – русло сузилось и обмелело. Капитан остановил судно на дне долины, где в обычное время росла трава и горные цветы и по гравию бежала извилистая речка, а сейчас стояло озеро. Капитан заявил, что дальше идти не решается – несмотря на прилив из Арктики, туг все равно мелководье.

Поэтому они причалили на краю долины, где каменный выступ образовывал что-то вроде пирса, и высадились.

– Где мы сейчас? – спросил Уилл у капитана, плохо владевшего английским.

Капитан нашел потертую старую карту, ткнул в нее трубкой и сказал:

– Эта долина. Мы здесь. Бери ее, иди.

– Большое спасибо, – сказал Уилл и подумал, не предложить ли плату; но капитан отвернулся и наблюдал за выгрузкой.

Очень скоро три десятка медведей, все в броне, уже стояли на узкой полоске берега. Капитан выкрикнул команду, пароход тяжеловесно повернул, вышел на стрежень и дал свисток, долго отдававшийся эхом в долине.

Уилл сидел на камне, изучая карту. Если он правильно ее понимал, то долина, где, по словам ангела, держали Лиру, располагалась к юго-востоку, и кратчайший путь туда был через перевал Сунчен.

– Медведи, запомните это место, – сказал Йорек Бирнисон своим подданным. – Когда настанет время возвращаться в Арктику, мы соберемся здесь. А теперь идите кто куда хочет – охотиться, есть и жить. Не воюйте. Мы пришли сюда не для войны. Если будет угрожать война, я вас созову.

Медведи в большинстве своем одиночки и собираются вместе только по особым случаям или во время войны. Теперь перед ними лежала страна снегов, им не терпелось уйти туда и каждому самостоятельно ее исследовать.

– Ну, пошли, Уилл, – сказал Йорек Бирнисон, – найдем Лиру.

Уилл поднял рюкзак, и они пустились в путь.

Первая часть его была приятной. Солнце грело, но тень сосен и рододендронов спасала от жары, воздух был свеж и прозрачен. Шли по камням, но камни были устланы игольником и мхом, а склоны, по которым приходилось подниматься, – не очень круты. Ходьба доставляла Уиллу удовольствие. Дни, проведенные на пароходе, вынужденный отдых, восстановили его силы. Когда он встретился с Йореком, они уже были на исходе. Он этого не понимал, зато понимал медведь.