Янтарный Меч 2

В мыслях Брэнделя проносились все возможные причины, почему дух девушки все еще оставался здесь. Придя в себя от изначального шока, он решил, что будь он в игре – решил бы, что это неудаляемое создание разработчика, необходимое для прохождения квеста, и возможно ключ к активации Алтаря. Кстати, о последнем: пусть он и мог сделать это самостоятельно, но почему бы не воспользоваться решением, которое прямо перед носом?

«Если это миссия, девушка скоро проснется: пока что в этом мире отклонений по этой части не встречалось, разве что Плейнсволкеры и карты…»

Брэндель разглядывал небо с уже показавшимися звездами, гадая, придерживаются ли духи игровой логики.

Наемники перешептывались, а Амандина, сжав руку Ромайнэ, настороженно разглядывала Серебряного эльфа. Никто не посмел приблизиться к ней, да и единорог все еще оставался рядом, а продемонстрированная животным в бою мощь заставляла опасаться атаки.

Но вот, как Брэндель и ожидал, эльфийка пошевелила сомкнутыми веками и, наконец, открыла глаза.

Слегка отсутствующий взгляд серебряных глаз недоуменно прошелся по окружающим ее людям: похоже, на нее слишком много всего свалилось разом. Почти сразу же к девушке вернулись воспоминания и явно – переживания, разжигая огонь понимания во взгляде и придавая ему выражение.

Слегка пошевелившись, она оглядела окружающих людей, и, словно припомнив что-то, скорбно нахмурилась. Последовавший неконтролируемый кашель заставил ее тело содрогнуться и присесть, заживая руками рот. Когда приступ прошел, на опустившихся руках показалась серебряная кровь, которую девушка с досадой стряхнула, потянувшись за серебряным копьем на земле.

Наемники, не теряя бдительности, обнажили оружие, а некоторые даже выдвинулись вперед, собираясь ее остановить.

Господин, у нее не осталось сил сражаться, – поспешила убедить Брэнделя вмешаться Амандина. Девушка узнала выражение на лице эльфийки – такое же было у нее самой, когда со здоровьем было хуже всего.

«Несомненно, сил там больше не осталось».

Брэндель кивнул. Дух достиг последней стадии – исчезновение: стой он даже прямо перед ней, девушка не смогла бы даже поднять орудие для атаки. Этот дух держался в этом мире только благодаря какому-то желанию или миссии, которые и были источником его энергии Души. Как только он иссякнет – у призрака не останется связей с этим миром.

Спустя мгновение девушка остановилась и уставилась на свою прозрачную руку: та на глазах становилась прозрачной, того и гляди грозя исчезнуть.

Брэндель поднял руку, приказывая всем замереть, но это и не требовалось. Пусть Спектральный рыцарь и внушал наемникам страх, но эльфийская девушка перед ними была настолько слаба и печальна, что хотелось ее только защитить.

Мессиры… Я… исчезну? – не прекращая разглядывать свою руку, проговорила Серебряная эльфийка голосом, напоминавшим соловьиную трель в гуще леса.

Эти интонации заставили близняшек-элементалистов затаить дыхание: Дикие эльфы считались одаренными музыкантами и могли в полной мере оценить всю красоту и мелодичность ее голоса.

«От Золотой кровной линии эльфов пошли две ветви: Серебряные и Туманные. Голоса у Серебряных, как и ожидалось, прекрасные».

Брэндель тихо кивнул в ответ на вопрос. Да, квест наступил, но радости это не прибавляло. Происходи все это в игре, он бы рассматривал ее как НПС, но сейчас, как оказалось, полностью отключить эмоции не получилось.

Этот… Спектральный рыцарь… это были вы? – робко спросила Амандина.

Эльфийка молчаливо кивнула: ее руки становились все прозрачнее. Меланхолично улыбнувшись, она перевела взор в небо, и с трудом сдерживая слезы, выдавила:

Я…стольких… убила… Должно быть, Мать Марша меня покинула…

Это не твоя вина! – яростно прервал Брендель.

«Все случилось из-за Собора Святого Пламени! Мать Марша не разгневалась бы, если бы не их вмешательство, и в наказание удача с тех пора навсегда отвернулась от Ауина».

В целом Брэндель понимал, что произошло.

Жрецы Собора Святого Пламени, вероятно, захотели изменить взаимные обеты Эльфийских королей, их Богини и Матери Марша. Брэндель и сам менял подобные «контракты» в игре, и риск представлялся приемлемым, но то было только потому, что он был геймером. Жители Ауина, осмелившиеся на такое, должны были быть либо дерзки, либо жадны до безрассудства: ведь в результате обет мог исказиться, а эльфийские духи – ворваться в святилище, что стало бы трагедией.

Так и произошло.

И злые духи не остановились на взятии под контроль молодой девушки: одержимыми, должно быть, оказались многие другие эльфы. Несмотря на все это, высокоранговые жрецы были не столь просты: они умудрились стереть из всех хроник не только упоминания о последовавшей ужасной битве, но и о самом Алтаре.

Как тебя зовут? – спросила Ромайнэ.

Брэндель внезапно понял, насколько этот вопрос на самом деле конструктивен.

Медисса Люнетт, – прошелестел ответ.

Вы… ты не из королевского рода? – одновременно произнесли Брэндель и Амандина. В эту гробницу разрешался вход только наследникам королевской кровной линии, рода Аавлон.

Да, я дочь ремесленника.