Янтарь

— Ты бы выдала того, кто не хочет этого, ради спасения одного рода Берсерков?…

— Дракой, пап! — выдохнула Звезда тяжело, закидывая за спину свою длинную тугую косу и глядя на Ледяного так, словно она очень хотела дать отцу смачный подзатыльник, особенно когда он снова шарахнул по подлокотникам, но в этот раз со смехом и весьма облегченным:

— С помощью убойной силы кулака? — язвительно дернулась бровь неугомонного Лютого, когда я увидела, что Злата впервые чуть улыбнулась, не смотря на то, что едва держалась на ногах и была белее снега под окнами дома. Не думаю, что она смогла бы сама устоять на ногах, подобно мне, если бы ее не обнимал осторожно Малик, который внимательно наблюдал за всем, но не вмешивался.

При чем на последнюю вероломно сел сверху в области бедер ошеломленной девушки, глядя на нее сверху горячо и наверное даже вызывающе, ловко перехватывая ее тонкое изящное запястье, в котором откуда-то вдруг появился тонкий небольшой клинок, готовый вонзится в плечо непобедимого Кадьяка.

Избавляясь поспешно от надоедливой одежды и скидывая с возбужденного до предела Янтаря совершенно ненужную простыню, я тихо рассмеялась, шлепая его по руке, которой он пытался поймать меня, чтобы снова притянуть к себе как можно скорее:

Усталость не пугала меня даже после нескольких часов непрерывной готовки, когда горячие блинчики разлетались еще до того, как я успевала снять их со сковородки, а я смеялась и иногда даже шлепала по особо наглым рукам.

— Не отправлял. Он сам пошел.

— Иногда мне кажется, что Ледяной когда-то успел согрешить с бурой медведицей, и ты его кровный сын воистину, — выдохнула я, чуть улыбаясь на хохот Янтаря и осторожно выводя его на порог дома, где вся семья собралась в ожидании развлечения века, — Я так понимаю, что у меня одной трясутся колени от переживания за Тайгу и Звезду?…

— Кстати, благодарю за блины.

— Говорите, что я виновата в том, что случилось с моим родом? — как бы я не пыталась держать эмоции в себе, а все равно слишком громко и нервно поставила сковородку на плиту, наконец, поворачиваясь к нему сама, чтобы посмотреть в глаза, которые так меня пугали.

Просто не могла думать!

Утром я обнаружила себя укрытой мягким пледом и с отдельной подушкой, на которую сползла видимо ночью, и как бы не затекло все тело от спания на полу, я была счастлива!

Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что за моей спиной был Карат с его глазами, в которые лучше было не смотреть, чтобы не потерять себя и собственные мысли!

Теперь девушки бились в крепком тандеме — красиво, слаженно и грациозно — словно всю жизнь шли рука за руку. умудряясь даже передавать друг другу топор, и не обращать внимания на вопли отца, который не мог спокойно усидеть на одном месте, каждый раз вопя за очередной провал в нападении, или пытаясь подсказать, каким образом Карата можно завалить. А главное за что именно схватить, чтобы он тоже удивился!

Поэтому, да, ты виновата.

Теперь ее душа была спокойна и больше не горела в самом центре ада от ожидания.

Тайги и Янтаря дала болезненную трещину. словно израненное сердце осыпали солью. делая это намеренно. медленно и с чувством какого-то маниакального удовлетворения.

— Не вякай мне тут! Ты отправил моего сына к Палачам?!!

Это прозвучало так, словно отец угощал всех за свой счет!

Ну, разве можно было отказать тому, кто смотрел в мои глаза так тепло и по родному, касаясь нежно и заботливо своей большой горячей ладонью?

Странные и противоречивые чувства, от которых почему-то начала смущаться даже я, ощущая, как Янтарь быстр опустил голову, вглядываясь в мое лицо и широко улыбаясь.

Лишь спустя какое-то время я начала понимать, что Тайга предпочитает идти всегда в нападение и ловко размахивать топором, тогда как Звезда словно ждала удачного случая, чтобы напасть и предпочитала заправски махать своими длинными стройными ногами, или косой, которую использовала вместо удавки и орудия.

— Я!

Будто его окунули в красную реку, что отобрала все его силы, не оставив и капли, чтобы он мог хотя бы открыть свои солнечные глаза.

Если бы только речь шла об обиде, было бы не так страшно!

— До этого конца? — прикусив его вкусную пухлую нижнюю губу. я умудрилась ловко просунуть руку между нашими телами. обхватывая ладонью то, что жаждало моего внимания больше всего остального. вытянувшись от всепоглощающего возбуждения так, что просто не помещалось в моей руке.

Ни обнаженной, ни одетой!

Это было так приятно, что в какой-то момент захотелось закричать, выгибаясь в позвоночнике так сильно, чтобы ощутить, как он проник в меня до такого предела, где еще не был даже тот, кого я любила когда-то, и кто стал моим первым мужчиной.

Горячие слегка шершавые пальцы коснулись моего лица мягко, но жадно, когда я разлепила сонные ресницы, тут же утонув в золотом океане таком ярком и горячем, что можно было бы получить ожог сетчатки глаза от этого невероятного свечения, словно само солнце расплавили и пустили по тонким бороздкам этих волшебных глаз.