Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Егор Иванович. Счастливо, Устин Семенович. Рабочему классу скажите, пускай помощь шлет…

Усгин. Будьте здоровы!

Гапка. Я тебя в дорогу соберу да поплачу на краю села — был ты и нету. Пошли, дед, наши в гору… (Утирает глаза, уходит вслед за Устином.)

Егор Иванович. Коваля не было?

Повстанец в заячьей шапке. За Кривопатрой гоняется. Душ десять хлопцев взял, обыскивает каждый двор… Подойти страшно — такой лютый.

Мамай. А нам надо не мешкать, ночь-то не стоит, первые петухи пропели. Там от деникинцев да от петлюровцев душ десять приехало — хотят уговаривать, что ли?

Егор Иванович. Один пускай бы зашел, а мы время выиграем, пока они будут у нас.

Грицько. Возиться еще мне с ними!

Мамай. Слышал, что Егор Иванович сказал? И смотрите, чтобы ни одного и пальцем! Я вас знаю!

Грицько. Лавро Устинович, не беспокойтесь — я их нагайкой пригоню! (Уходит.)

Егор Иванович. Вот, товарищи, послали мы Устина Семеновича к Ленину. Помощь непременно будет!.. Говори, Лавро Устинович, про наш план.

Мамай. Решили мы на прорыв пойти — армия, вся республика выйдем в степи, еще шире развернем восстание, навстречу Красной Армии, она пробивается к нам! А в селе только часть надежная останется, она задержит врага — горло будет ему рвать, глаза кипятком зальет, телами поперек дороги ему ляжет! Армия наша готова к прорыву — кого же мы над нею поставим, чтоб храбрый был и опытный, всем обществом уважаемый?

Повстанец. Мамая!

Мамай. Поставим такого, чтобы он вел, как отец или как брат старший, чтобы восстание вокруг поднял. Судьбу ему нашу доверим!

Повстанец в заячьей шапке. Егора Ивановича.

Мамай. Вот и я говорю — поставим Егора Ивановича! А мы с Ковалем село отстоим, тыл прикроем.

Егор Иванович. На это уговора не было! Ты все вокруг лучше знаешь — тебе и идти на прорыв…

Повстанцы. Мамая! Егора Ивановича!

Мамай. И Матвея Степановича в поход, понадобится не один декрет написать опытной рукой.

Учитель. Кого в поход? Меня в поход?! (Кашляет.) Я тридцать лет тут учил… Республиканцы!.. И никуда я не пойду.

Повстанцы. Пускай Мамай! Егор Иванович!

Мамай. Нелегко уговорить Егора Ивановича, но я ему на ноги свои покажу — для такого дела и ноги требуются. Делайте прорыв, а я деник задержу!

Мамаиха. Вот и заговеемся все гуртом! Село сожгут, а нас порубают… А то — в ряд на перекладину!

Варка. Да уж лучше, бабушка, чем под дениками жить!

Ганна. А люди что скажут? Сами вперед вели, а убежали, как зайцы, еще коммунистами называются?! Нет, мы останемся тут!

Егор Иванович. Если бы сердце мое спросили! Оно тоже остается здесь… Все в порядке, дети мои… А ноги понесут меня, куда надо. С вами ничего не будет, раз вы такие хорошие.

Мамай. Давайте прощаться, а то потом некогда будет. Прощай, товарищ Егор. Спасибо тебе.

Варка. Егор Иванович, я проклинала вас, Егор Иванович. Думала — несчастье вы принесли… Лавра моего отбираете… Хотела на колени перед вами встать — идите себе с богом, и пускай за вами туман встанет до неба! Вот какая была… А теперь руку вам поцелую, след ваш слезами оболью. И страшно мне, что вы уйдете. (Обнимает Егора Ивановича.)

Егор Иванович(шутит). Ишь как на старости-то! От молодиц отбою нет! (Целуется с Варкой.)

Ганна. И я.

Егор Иванович (целуется). И молодицы-то все красивые.

Роман. Дяденька Егор Иванович, коммунистов опять не берете с собой?

Егор Иванович. Детей спрячьте, чтобы под пули не попали, а то кто же нашу идею понесет, если их не убережем. Возьму тебя, Роман, когда рана твоя заживет.

Мамай (простирает руку). Счастливо, Егор Иванович… На каторге вы мне свет открыли, теперь я зрячий, горизонт вижу и за горизонт заглядываю… Идут за нами великие дела. Если не увидимся — простите, может, обидел чем.

Егор Иванович. Я тебя учил, на каторге была теория, а тут практика… (Обнимаются.)

Учитель (кашляет). Давайте попрощаемся, как республиканцы… (Обнимает Егора Ивановича.)

Егор Иванович(целует учителя). Прошу вас, берегите себя.

Мамаиха. Садитесь все, посидим перед дорогой, как водится.

Все торжественно садятся.

Грицько (входит). Офицер не хочет ждать, так и рвется сюда как бешеный.

Мамай. Впусти его.

Повстанец выходит.

Егор Иванович. Ну, я пошел. Встретимся после победы. (Уходит.)

Тишина. Как ошалелый врывается прапорщик с нагайкой в руке. Становится посреди зала, руки в боки. Вдруг завизжал.

Прапорщик. Встать!

Тишина. Все сидят.

(Хлещет нагайкой по столу.) Оглохли? Шести дюймовки стоят со всех сторон, ни один человек не спасется!