Яндекс.Книга

— А потом пришла эпоха соцсетей, блоги перестали быть главной площадкой, где люди обмениваются мнениями. А значит, рейтинг записей в блогах перестал быть релевантным, — считает Митя Иванов. — Одновременно этим сервисом научились манипулировать пиарщики и политтехнологи, вывод в «Топ Яндекса» стал отдельной платной услугой. В результате сервис стал чем угодно, только не зеркалом общественного мнения. Скорее его можно было назвать «Топ бюджетов на продвижение в интернете тех или иных тем». И тогда мы задались вопросом: с какой стати мы предоставляем площадку для какого-то чужого праздника? Получилось, что мы не могли гарантировать пользователям качественный сервис из-за проплаченных тем. Во многих других сервисах, где есть массовая аудитория, мы успешно противостоим накруткам и спаму статистическими методами. А в рейтинге записей блогов аудитория была маленькая, статистические методы работали плохо. В итоге получался плохой сервис для пользователей. Не придумав, как сделать его хорошим, мы решили прекратить его поддержку.

— Закрытие рейтинга записей не было связано ни с каким давлением, это решение принято на основе базовых, конституционных вещей для компании, — утверждает Аркадий Волож. — Мы не СМИ, мы должны лишь прозрачно предоставлять доступ к информации, не искажая ее, у нас не может быть собственной позиции. Этот рейтинг можно было либо начать модерировать руками, либо закрыть. Мы выбрали последнее.

Может ли «Яндекс» «подавлять поиск»?

Разумеется, основная масса блогеров в такое объяснение не поверила. Призыв Максима Свириденкова назло «Яндексу» валить в Google (который, кстати, так и не создал аналог рейтингу блогов) еще долго бродил по Рунету и пугал людей. Российскому поисковику напомнили недавние «шашни с Кремлем», появились версии, что убийство рейтинга было одним из условий, который власти выдвинули в обмен на согласие принять схему с «золотой акцией». Целая армия добровольцев ринулась искать в «Яндексе» признаки «подавления поиска» и политически мотивированную выдачу на политически мотивированные запросы. И, так как конспирология не требует доказательств, признаки «подавления» добровольцы находили. Впрочем, на людей, которые действительно разбираются в том, как устроены поисковые системы, такие разоблачения не очень-то действовали. Ведущие эксперты по IT, даже такой оппозиционный, как Антон Носик, отнеслись к решению «Яндекса» закрыть рейтинг блогов спокойно. А вот как отвечает на вопрос «Можно ли манипулировать поиском?» бывший глава «Рамблер Интернет Холдинг» Денис Калинин.

— Нас в «Рамблере» тоже постоянно пытались обвинить в том, что мы какие-то документы перетаскиваем наверх или вниз. Но это отдельная, очень дорогая и трудоемкая задача. Естественным образом документы выходят согласно формуле релевантности. Вручную что-то отслеживать непросто, особенно если это что-то уже получило большую популярность и повторено в сотнях, тысячах отражений. Ради чего это все творить? Зачем?

— Нет, технически, конечно, осуществимо все, — считает Елена Колмановская. — Можно, например, посадить армию, которая будет руками что-то вычеркивать. Просто смысла в этом нет. Ну, а если кого-то все-таки терзают смутные сомнения, он всегда может в один клик получить ответ на свой запрос в других поисковиках. «Яндекс» — единственная в мире поисковая машина, которая в конце страницы выдачи дает ссылки на конкурентов: не нашли у нас — пожалуйста, вот вам Google, Mail, Bing. Это тоже, кстати, Илюша когда-то придумал: пусть лучше человек с нашей помощью найдет ответ на свой запрос у конкурента, чем он плюнет, закроет нас навсегда.

Когда наступит конец света?

На самом деле эта глава — не просто о том, как «Яндексу» удалось выкарабкаться еще из одной передряги. Это еще и начало очень серьезного разговора о контурах будущего. Недавние романтические стартапы, став крупнейшими мировыми IT-компаниями, неумолимо превращаются в железобетонную инфраструктуру нового мира. Каким будет этот мир? Уютно ли нам всем в нем станет жить? Ведь методами прикладного гуманизма можно построить не только счастливое будущее, но и очередной тоталитарный проект. Исторической науке такие примеры слишком хорошо известны.

— Я в этом смысле чувствую себя пессимистом, — историк Женя Ломизе под конец нашего разговора вдруг резко меняется в лице.

— Пессимистом?!