Ян Гус. Его жизнь и реформаторская деятельность

В это время вышел сам Гус со словами:

– Я приехал сюда не с целью вести переговоры с кардиналами, а затем, чтобы публично оправдаться перед собором. Тем не менее, я готов по первому требованию кардиналов явиться к ним и отвечать на вопросы. Но знайте, что я предпочту смерть отказу от истины!

Гус все еще не подозревал низкого обмана. Он не знал и того, что дом, где он жил, и соседние дома были оцеплены вооруженными людьми. Когда Гус спускался с лестницы, он встретился со своей домовой хозяйкой.

– Благослови тебя Бог, – сказал Гус.

Хозяйка, подозревавшая, в чем дело, не ответила и расплакалась.

Гус сел на свою малорослую лошадку и поехал к папскому двору в сопровождении прибывших за ним прелатов и рыцаря Яна Хлумского, не желавшего оставить его ни на минуту.

Гуса привели не к папе, но в собрание кардиналов. Один из них сказал Гусу:

Мы хотим от тебя услышать, что ты скажешь о разных лжеучениях, распространяемых тобою в Праге?

Гус почтительно, но твердо ответил:

– Я скорее готов умереть, чем упорствовать во лжи, если знаю, что это ложь. Я приехал сюда по доброй воле. Если мне докажут, что я заблуждаюсь, я готов с покорностью сознать свою ошибку.

Некоторые из кардиналов одобрительно кивнули головами; затем все собрание удалилось, оставив Гуса под прикрытием бывшей в зале военной стражи. Только верный рыцарь Ян остался подле Гуса.

Прошло несколько часов. Кардиналы опять собрались во дворце с целью выслушать главных чешских доносчиков. Были, впрочем, допрошены и некоторые друзья Гуса. Когда совещание окончилось, папский гофмейстер вошел в комнату, где находился Гус, и сказал рыцарю Яну, что он может идти, куда хочет, но Гус должен остаться.

Верный Ян пришел в сильнейшее негодование. Недолго думая, он отправился к самому папе и в присутствии кардиналов сказал, что, при всем уважении к его святейшеству, должен назвать подобные действия вероломством. Ян напомнил папе о его обещаниях и с гневом сказал:

– Я подниму голос против всех, кто осмеливается оскорблять охранную грамоту императора.

Папа слабо защищался.

– Мои братья, – сказал он, указывая на кардиналов, – знают, что я никогда ничего не приказывал.

В тот же вечер Гуса отвели под стражею в дом одного констанцского каноника и здесь держали восемь дней. 6 декабря Гуса привезли в доминиканский монастырь, находившийся на Констанцском озере, на островке, и посадили здесь в мрачную, сырую, смрадную тюрьму, примыкавшую к клоаке. Вскоре Гус заболел здесь так, что одно время опасались за его жизнь.

Рыцарь Ян сделал все, что мог, стараясь освободить Гуса. Он ездил с императорской грамотой к вельможам и прелатам, жаловался городским властям, наконец прибил на воротах соборной церкви воззвание по-латыни и по-немецки, в котором протестовал против оскорбления, нанесенного кардиналами, в лице Гуса, самому императору.

Протест этот был вывешен накануне Рождественского праздника. В тот же вечер приехал наконец в Констанц сам император Сигизмунд. Император еще по дороге узнал об аресте Гуса. В первую минуту он пришел в состояние сильнейшего гнева и велел немедленно освободить Гуса, угрожая в противном случае сломать тюрьму, в которой тот находился. Кардиналы не обратили ни малейшего внимания на эту угрозу. По приезде в Констанц император стал упрекать прелатов и однажды оставил даже город, но вскоре приехал опять. Прелаты убеждали его с помощью хитрой софистики; один из них сказал Сигизмунду знаменитые слова: “Не следует сдерживать обещание, данное еретику”. На угрозу императора опять оставить Констанц кардиналы ответили, что в таком случае они распустят собор. Этот довод стоил для Сигизмунда всех других: неудача собора была бы слишком чувствительна для его тщеславия. Император решился поступиться своей честью: сначала он предоставил кардиналам действовать как они хотят, а потом даже сам стал подстрекать их против Гуса.

Еще 4 декабря 1414 года папа назначил по делу Гуса следственную комиссию из трех епископов, которые пригласили всех свидетелей, в количестве 15 человек, привели их к присяге и допросили в присутствии Гуса, в его темнице. Гус был в это время так болен, что едва мог говорить, но на это не обратили внимания, и весь допрос произвели в один день. Гус просил, чтобы ему назначили, по крайней мере, защитника. Члены комиссии обещали, но на следующий день Гусу было объявлено, что подозреваемого в ереси никто не вправе защищать. Как только Гус немного оправился от болезни, ему подсунули бумагу, содержавшую 42 обвинительных пункта, с требованием ответить на них. Обвинительный акт этот был составлен чешским магистром Степаном Пальчем. Первые 37 пунктов были выбраны из сочинения Гуса “О церкви”, последние 5 – из разных его писем и проповедей.