Ямбы и блямбы

Пацанус над озером сидит,
как в воду, в зеркало глядит.
Из глуби вод на него тихо
глядит усталая, ещё не старая,
по-сталински усатая моржиха.
Увидев в зеркале усы,
сперва на зеркало – поссы.

2010

Дерьмода

Нам клюква кажется развесистей,
когда живёшь в другой стране.
«Американская разведчица»,
поддав, рассказывала мне:

– Мой муж работал по приказу
(Хрущёв тогда в Нью-Йорке был).
Муж уловитель к унитазу
в хрущёвский номер привинтил.

Кто он? Обычный цэрэушник,
в очках-наручниках, нарушил
закон элементарных прав,
дерьмо хрущёвское украв.

Свершилось. Семь мотоциклистов
везут два кубика дерьма.
Исследуют специалисты –
им информация нужна.

Все его творческие силы
ушли, чтоб победить ГУЛАГ.
Попрятались в свои могилы
и Кеннеди, и Пастернак.
А он не спрятался, дурак!

Нужна была его отвага
и тренированный кулак,
чтоб вместо старого ГУЛАГа
не вылез новенький ГУЛАГ.

История всегда трагедия.
Вопросы престолонаследия –
пусть изгаляются массмедиа.
Как он, переходя на крик,
смешон, трагический старик!

Анализ говорит иное:
энергии перерасход,
и первый приступ паранойи,
и весь 63-й год.

И крики Ванды Василевской,
тугие, как финал Гуно.
Аксёнофобией вселенской
прёт хрущевидное дерьмо.

Заткни фонтан, интеллигенция,
помалкивай, но знай одно –
закон венгерской конвергенции:
дерьмо выталкивает дерьмо.

Оно заглатывало с хода
меня и всех моих друзей.
Народу не нужна свобода,
не знает он, что делать с ней.

Агностики представят справку,
а им не верят всё равно.
Диагностическою правдой
ценнее институтов Прадо
летит музейное дерьмо.

Сказал он: «Я тут помозгую», –
и этим над собой шуткуя.
И золотое, как руно,
над ложью основоположников
летит всемирное дерьмо.

Чего ж пугаетесь вы сдуру?
Идут иные времена,
и новая номенклатура
вдруг обойдётся без дерьма?

Но мы общество построив,
забывши про костяшек хруст,
мы не нуждаемся в героях,
таких, как Ленин, Сталин, Хрущ.

История, она паршивка, –
не отпускает на утиль.
Башка Хрущёва как подшипник –
его мучительно крутить.

Над тюрьмами, над Вольфом Мессингом,
над термоядерными мо
пока ещё темным-темно,
над пробкою над краснопресненской,
смешав тойоты и рено,
где звёзды в поднебесии
играют в домино,
несётся мессианским прессингом
бессмертное дерьмо.

А в небесах пирамидальных,
белея, как забытый шов,
с усмешкой параноидальной
глядит обиженный Хрущёв.

Я с поученьями не лезу.
Господь, спаси нас, помоги.
А может, он подсунул дезу?
Пусть ошибаются враги!

2009–2010

Ёлочные пальчики