Якудза

Несмотря на некоторое онемение языка, Виктор сообразил, что еще немного – и он останется в компании не особенно дружелюбно настроенных спецназовцев. Причем в полном неведении относительно того, куда и зачем его затащили на этот раз. И вряд ли те спецназовцы поспешат ему об этом рассказать. У них, похоже, и без этого проблем по горло. А старикан здесь не иначе всем заправляет. И все знает. И непременно расскажет. Если знать, как его об этом попросить.

Виктор рванул с места, краем глаза отметив, как Сэйгэн, несмотря на увечье, почти одновременно с началом движения Виктора схватился за автомат.

Поздно!

Хоть и хорошая реакция была у старшего группы подземного спецназа, но и Виктор не зря столько времени провел в школе синоби, а после носил в себе ками основателя клана Сумиеси-кай.

На бегу Виктор поднырнул под траекторию предполагаемого выстрела – и оказался на одной линии с удаляющимся стариком. Тут уже Сэйгэн должен был задуматься – стрелять в юркую цель, рискуя попасть в учителя, или же повременить и далее исходить из того, как будут развиваться события.

А развивались они следующим образом.

Виктор обогнал старика, упав на одно колено, прижал ладонь правой руки к сердцу и воскликнул:

– Учитель, укажи мне Путь!!!

Старик остановился. Теперь у него было два выхода – либо отказать незнакомцу, просящемуся в ученики, либо выполнить его просьбу.

По закону Якудзы, выросшей из двух древних кланов синоби, без объяснения причин отказать в обучении можно гайдзину или катаги137. Или просто убить наглеца, посмевшего заступить дорогу.

Другое дело, когда в ученики просится воин ночи, стремящийся, так сказать, повысить квалификацию. Здесь даже у верховного главы клана его же ближайшие сподвижники могут поинтересоваться, чем был обоснован подобный отказ.

Движения Виктора не укрылись от глаз старика, хотя он продолжал смотреть прямо перед собой. Те, кто исповедует принцип расфокусированного зрения Святого меча Миямото Мусаси, сохраняют идеальное зрение до глубокой старости. И умеют видеть все, что происходит вокруг них, не утруждая себя излишними поворотами головы.

– Кто ты? – спросил старик.

– Синоби клана Сумиеси-кай, – скромно ответил Виктор.

– Вот как? – Старик поднял брови кверху. – И давно ли клан Сумиеси-кай стал брать к себе в ученики белых гайдзинов?

– Недавно, – коротко ответил Виктор, посылая мыслеобраз своего учителя посредством техники харагэй138.

Он мог бы поклясться, что желтое лицо старого японца побледнело.

– Мой брат жив?

Вопрос пришел в виде бледных иероглифов, тонкими линиями отпечатавшихся в мозгу.

– Он был жив, когда я видел его в последний раз, – такой же ниточкой мысленных иероглифов ответил Виктор.

– Что ж, это многое объясняет, – пробормотал старик. – Я ждал тебя. Но куда ты дел ками моего отца?

– Оно отправилось за перерождением вместе с ками его ученика Зигфрида Граберта… в сопровождении Фудо Мео.

Старик опустил голову.

– Понятно, – тихо сказал он. – Но если ты смог увидеть Фудо Мео, ты должен был пройти Испытание не ниже, чем стихией Воды.

– Я прошел его, – сказал Виктор.

– Тогда у тебя на спине должна быть татуировка дракона клана Сумиеси-кай. Покажи.

– Ее выжгли молниеметы нацистов.

– Так-так… – протянул старик. – Ну допустим, что ты говоришь правду. Тем более что это легко проверить. Но чего хочет от меня синоби, прошедший испытание стихией Воды? Путь к постижению стихии Пустоты может указать лишь сама Пустота.

– Я прошу лишь то, о чем попросил в самом начале.

– Ясно, – кивнул старик. – Я слышал, что такое случается на высших ступенях постижения нинпо139. Синоби перестает понимать, для чего ему дальше тренировать дух и тело. И начинает терять силу.

Старик задумался ненадолго, потом, чуть повернув голову в сторону ощетинившегося стволами отряда спецназа, еле заметно качнул головой.

Спецназовцы мгновенно опустили оружие и по одному исчезли в ближайшем тоннеле.

– Иди за мной, – сказал старик Виктору. И добавил: – Ты можешь называть меня сиханом, белый синоби.

* * *

– Если говорить о технике, то мне нечему тебя учить.

Сихан жил один в просторной пещере, сильно смахивающей на додзе. Простая циновка из рисовой соломы в углу для сна и пол, устланный такими же циновками, связанными между собой в большое татами. Вот и весь интерьер, если не считать небольшого буфета для посуды и домашнего алтаря-камидана на специальной полке, скрытого за занавеской.

В пещере было тепло, несмотря на видимое отсутствие каких-то нагревательных приборов. Пара бумажных фонарей с электрическими лампочками внутри давала достаточно света – сихан, как и любой истинный синоби, не особенно придерживался традиций, когда речь шла о функциональности.

– Не сказал бы, – ответил Виктор. Его язык все еще с трудом ворочался во рту.