Якудза

Мечу за спиной Стаса было недостаточно той крови, что он получил в ресторане несколько часов назад. Видимо, его прежний хозяин не часто баловал свое оружие душами убитых воинов. В том состоянии, в которое ввел себя Стас, это чувствовалось особенно остро.

И Стас позволил мечу получить требуемое.

Теперь уже было непонятно, кто кому подчинялся – меч воину или же воин мечу. Рука свободно, без малейшего усилия со стороны Стаса скользнула назад, за спину – и совершила обратное движение.

Двое стоящих рядом боевиков замерли на секунду – и развалились. Один, разрубленный наискось от плеча до таза, мог только хрипеть половинками легких. Второй кричал громко, в ужасе наблюдая, как его туловище медленно съезжает вправо по отношению к ногам, каким-то чудом все еще прямо стоящим на земле.

Третий боевик повернулся и бросился было бежать, но легкое обратное движение клинка настигло его и развалило на две равные половинки от крестца до затылка.

Клинок опустился еще раз, но на этот раз рассек лишь воздух. Капли крови веером слетели с него, оставив на подтаявшем снегу причудливый узор. Идеально чистая, словно новое зеркало, поверхность клинка засияла ярким, незамутненным светом, впитывая души убитых воинов и наливаясь Силой для новых подвигов.

Стас медленно вложил меч в ножны.

Мир постепенно терял прозрачность и снова становился трехмерным. В теле ощущалась приятная легкость – и это было хорошо. Еще бы несколько секунд – и древняя техника тайдзюцусосоку, позволяющая Воину Ночи передвигаться подобно ветру, выпила бы из него все жизненные силы. А тут еще меч щедро поделился с новым хозяином Силой, отнятой у убитых…

Но это было еще не все.

Задняя дверь «мерседеса» открылась. Из машины вышел человек.

Он был сед, худ, хорошо одет и благообразен с виду. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим, но глаза из-под седых бровей сияли силой, волей и энергией, которым позавидовал бы двадцатилетний джигит.

Но человек был не просто хорошо сохранившимся аксакалом. Стас сразу оценил мягкость движения стопы с носка на пятку, легкость, плавность и одновременно силу, с которой человек захлопнул дверь машины, расфокусированный взгляд черных глаз, смотрящих сквозь него и в то же время фиксирующих любое движение в пределах видимости…

Человек выпрямился и медленно развел руки, показав Стасу пустые ладони. И усмехнулся. Наверное, так бы могла усмехнуться змея, если б обладала способностью к мимике.

«Что-то больно часто за последнее время мне стали предлагать драки с летальным исходом, – подумал Стас. – Шустрый дедуля. Может, просто зарубить его на фиг?»

Меч за спиной Стаса ничего не имел против. От него шла почти ощутимая волна умиротворения и готовности подчиниться воле хозяина. Но тут Стасу стало интересно.

В японской Школе ниндзя отрабатывали только японские техники уничтожения противника. Обо всех остальных говорили с легким презрением, и их изучение ограничивалось лишь общим ознакомлением с основными принципами. Учителя забывали или просто игнорировали очевидный исторический факт, что боевые искусства пришли в Японию из Китая, а в Китай – из Индии, и что даже основатель легендарного монастыря Шаолинь был индусом по происхождению. Но история – историей, а факты – фактами. В Японии неяпонские стили игнорировались, как, впрочем, в той или иной степени игнорировалось все неяпонское вообще.

Тем не менее Стас понял, что седой боевик не один год посвятил какому-то из стилей кунг-фу. Его движения подчинялись принципу «быстро, но плавно», в то время как японские мастера тяготели больше к «быстро и резко».

«Ну что ж, посмотрим, чье кунг-фу лучше», – подумал Стас, бросаясь в атаку.

Его план был прост и безыскусен – поскольку весил он как минимум вдвое больше противника, то самым элементарным было снести кунгфуиста массой, срубить одним сокрушающим ударом, раздробив в кашу лицо и вогнав в мозг обломки его собственных лицевых костей.

Седой кунгфуист не двигался, стоя неподвижно около своего «мерседеса», словно приговоренный к расстрелу у стенки.

«А где же знаменитые звериные стойки?» – промелькнула мысль в голове Стаса.

Лишние мысли во время атаки – плохое подспорье для бойца. Но Стас не придал этому значения. Цель казалась несложной и до крайности бестолковой. Стоять столбом, когда на тебя несется стотридцатикиллограмовая машина?.. Хотя, что может помочь в такой ситуации? «Может, дедушка просто решил отойти в мир иной быстро и безболезненно?» – усмехнулся Стас про себя, посылая кулак в лицо противника.

Но, видимо, по поводу собственной кончины у «дедушки» имелись свои соображения.

За долю секунды до смертельного контакта с набитой, мозолистой «рабочей» поверхностью Стасова кулака лицо седого боевика сместилось вправо с линии атаки.

Кулак Стаса врезался в бронированное стекло дверцы автомобиля. От страшного удара по стеклу пошла паутинка мелких трещин. С кулака, словно срезанные бритвой, слетели набитые мозоли. На стекле «мерседеса» осталось кровавое пятно, но боли Стас не почувствовал. Ее заглушила другая, гораздо более сильная боль, взорвавшая трицепс правой руки.