Яковлев А. Сумерки

В мае 1941 года НКВД издает распоряжение о создании агентурно-осведомительной сети в трудовых колониях под­ростков. Резидентами должны быть члены ВКП(б). Особое внимание предписывалось уделять детям репрессированных родителей.

В годы Отечественной войны гитлеровцы гнали детей в одну сторону — в Германию, а сталинцы в другую — в Сред­нюю Азию, Казахстан, на Восток. В дальние края поехали де­ти немцев, чеченцев, калмыков, ингушей, карачаевцев, бал­карцев, крымских татар, болгар, греков, армян, турок-месхе- тинцев, курдов, а после войны — украинцев, эстонцев, латышей, литовцев. В большинстве случаев до половины де­тей не доезжали до места назначения, они умирали от болез­ней и голода. Их выбрасывали на обочину дорог. На апрель 1945 года в Казахстане, Киргизии и Узбекистане оказалось 34 700 детей-карачаевцев моложе 16 лет. В Узбекистан при­везли 46 ООО детей из Грузии. В первые годы жизни на новых местах смертность среди переселенцев достигала 27 процен­тов в год, в основном это были дети.

Горькую чашу спецпоселенца пришлось испить калмыц­кому поэту Давиду Кугультинову. Как человек образован­ный, он был определен в счетоводы. Однажды получил зада­ние провести инвентаризацию в Доме младенца Норильско­го лагеря. «Переступил порог, — вспоминает Кугультинов, — дети. Огромное количество детей до б лет. В маленьких те­логреечках, в маленьких ватных брючках. И номера — на спине и на груди. Как у заключенных. Это номера их мате­рей. Они привыкли видеть возле себя только женщин, но слышали, что есть папы, мужчины. И вот подбежали ко мне, голосят: «Папа, папочка». Это самое страшное — когда дети с номерами. А на бараках: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство».

Закончилась война с гитлеровским фашизмом, но Сталин далеко не закончил войну с подневольным ему народом. Он продолжал выселять жен и детей «врагов народа» из Ленин­града, Москвы, Прибалтики и других регионов. Снова — «выселенцы», «спецпоселенцы». В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года спецпоселенцы становились вечными — без права возврата на прежние места жительства. В совместной директиве МВД СССР и Прокуратуры СССР от 16 мая 1949 года говорилось, что все дети спецпоселенцев по достижении 16-летнего воз­раста и проживающие вместе с родителями (родственника­ми) подлежат зачислению на вечное поселение.

В 1949 году министр внутренних дел СССР Круглов докла­дывал Сталину, что его ведомство усилило режим выселен­цев и переселенцев, особенно по трудоиспользованию и над­зору. Он сообщил, что на учете в органах МВД всего (вместе с членами семей) состоит 2 562 830 выселенцев и спецпосе- ленцев. А шел уже пятый послевоенный год. Еще через пять лет, в марте 1954 года (через год после смерти Сталина), МВД сообщает Маленкову и Хрущеву: на спецпоселении в настоя­щее время находится 2 819 776 человек, в том числе детей, не достигших 16-летнего возраста, — 884 057 человек.

4

В октябре 1919 года ВЧК потребовала от местных органов «создать гибкий и прочный информационный аппарат, доби­ваясь того, чтобы каждый коммунист был вашим осведоми­телем».

Большевики называли себя Российской социал-демокра- тической рабочей партией (большевиков). Но, захватив власть, они уже летом 1918 года объявили себя коммунисти­ческой партией, демонстративно отгородившись от всех со­циалистических движений России и Запада.

Удушение демократии началось с печати. Уже 9 ноября

1917 года Ленин издает декрет о печати. Начинают закры­ваться все издания, кроме большевистских. С присущим большевикам лицемерием в декрете говорилось, что «как только новый порядок упрочится, административные воздей­ствия на печать будут прекращены». То ли новый порядок еще не упрочился, то ли еще по каким-то мотивам, но меры «административного воздействия» на печать остаются до сих пор. А на дворе уже 2005 год. С этого всегда и везде начина­лась диктатура. «Ленин, Троцкий и сопутствующие им, — писал М. Горький в газете «Новая жизнь» 20 ноября 1917 го­да, — уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетель­ствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась де­мократия». Из журнала «За Родину»: «Свободу слова и печа­ти советская власть подменила свободой самого наглого и беззастенчивого глумления над печатью и словом».