Яковлев А. Сумерки

Размышляя о фигуре Андропова, хочу затронуть и пробле­му, которая особенно болезненна для меня, проблему нацио­нализма. Время от времени мы, в отделе пропаганды, собира­ли письма о местном национализме и направляли их руко­водству партии. Равно как и сигналы о шовинистических действиях и высокомерном поведении русских чиновников в национальных республиках. У меня сложилось впечатление, что Андропов видел опасность великодержавного шовинизма и местного национализма. В то же время проблема национа­лизма ловко использовалась КГБ на международной арене. Например, в афганской авантюре. Андропов пугал Политбю­ро тем, что США намерены перебазироваться из Ирана в Афганистан. В этом случае перевооруженная афганская ар­мия тут же начнет провокации на наших границах, исполь­зуя националистические настроения и мусульманский фак­тор в южных регионах Советского Союза. «Последствия такого поворота трудно себе представить», — писал Андро­пов. Республики Средней Азии и Азербайджан удержать в составе СССР будет невозможно. Андропов утверждал, что необходимо срочное противодействие американским планам проникновения в Афганистан. Срочно распространили вер­сию, что Амин — агент ЦРУ, завербованный путем шантажа из-за своих гомосексуальных наклонностей. Постоянным ку­ратором афганской авантюры оказался Крючков. Он регу­лярно ездил туда, включая и горбачевское время, всячески затягивал агонию войны, докладывая руководству страны «об успехах» кабульских марионеток в борьбе с американ­скими «наймитами».

Война в Афганистане позволила Андропову начать новый виток политических преследований. Андрея Сахарова на­сильственно высылают в закрытый для иностранцев Горь­кий. Прокатилась волна арестов, таинственных убийств. Закрутилось дело «семьи Брежнева», прежде всего связан­ное с дочерью Галиной. Нет нужды объяснять, чей приказ выполняли чекисты. А еще совсем недавно Андропов распро­странял другую версию. Однажды, еще будучи послом в Ка­наде, я во время отпуска попросился на прием к нему — согласовать смену его работников. Кадровые вопросы были решены быстро. Вдруг он вспомнил мою статью «Против ан­тиисторизма», из-за которой я был отправлен в Канаду. Юрий Владимирович сообщил, что КГБ арестовал одного из журналистов, проповедующего шовинизм и антисемитизм. Я критиковал его в своей статье. Напоминание о статье зву­чало как ее поддержка. В свою очередь я затронул проблему общественных наук, творческое начало которых задавлено догматизмом. Упомянул, что наиболее активным охраните­лем воинствующего догматизма является Сергей Трапезни­ков — заведующий отделом науки ЦК. Андропов слушал ме­ня сочувственно, имя этого чиновника было у всех на слуху, но промолчал. Трапезников был близок к Брежневу. Саму те­му об общественных науках я затронул по подсказке моих друзей — академиков Арбатова и Иноземцева, учитывал так­же, что в то время Андропов числился «прогрессистом».

Затем в беседе Андропов произнес озадачившую меня ти­раду: «Что-то уж слишком разговорился служивый люд. Бол­тают много. Например, распространяют сплетни о семье Леонида Ильича, особенно о дочери Галине. Говорят о взят­ках, коррупции, пьянстве сына Юрия. Все это ложь». Конеч­но, Андропов лукавил, но я терялся в догадках, зачем этот разговор он затеял именно со мной. То ли на что-то намекал, то ли хотел испытать меня на реакцию, то ли еще что-то. Только потом понял, откуда прилетела эта сорока. Дело в том, что во время завтрака с Олегом Табаковым, посетившим Канаду, я услышал от него историю о бриллиантах, связан­ную с брежневской семьей. Беседа была с глазу на глаз, но состоялась в помещении нашего консульства в Монреале. Контроль за служивым людом и всеми остальными был то­тальным, а при Андропове еще больше ужесточился. Подслу­шали и доложили.

Вскоре случилось непереносимое для Брежнева: умер Суслов. Де-факто главный человек в партии. С его смертью равноценного противовеса Андропову не оказалось. Партно­менклатура потеряла самого могучего своего защитника. Но для Андропова наступил звездный час. Он медленно, но не­уклонно идет к своей цели. В считанные недели становится фактическим хозяином в Политбюро. Рядом с ним — Горба­чев. Мощный тандем. Нет сомнения, что Андропов и Горба­чев были на голову выше остальных старцев. И с полуслова понимая друг друга, начали готовиться к чистке номенклату­ры на всех уровнях. Но осторожность сдерживала — Бреж­нев был еще жив, хотя вся власть была в руках Андропова: большевики и чекисты как бы слились в одном порыве. Че­кистское ЦК и большевистское ЧК откровенно ликовали, что наконец-то к ним переходит полный контроль над страной. Сбывается и мечта Ленина: каждый чекист — коммунист, а каждый коммунист — чекист.