Яковлев А. Сумерки

А вопрос этот возник на Секретариате ЦК из-за паниче­ских телеграмм, направляемых в Москву работниками КГБ. Их было очень много. Командовали два генерала. В телеграм­мах говорилось, что вокруг Игр развернута антисоветская пропаганда, что правительство Канады ничего не делает, что­бы прекратить «антисоветскую вакханалию», а советское по­сольство проявляет благодушие. Были даже предложения уйти с Олимпийских игр, когда один из членов команды, прыгун с вышки Немцанов, покинул олимпийскую деревню и пропал. Как потом оказалось, его увела американская деви­ца из богатой семьи, которая влюбилась в него и следовала за Немцановым по всем странам, где он выступал. Истерика началась неимоверная. Нажим на посольство колоссальный. Мне все-таки пришлось идти к Трюдо и объяснять ему ситу­ацию. Сказал премьер-министру, что, к сожалению, в Моск­ве может начаться антиканадская кампания, поскольку будут искать «козла отпущения», брать на себя вину никто не со­бирается. Трюдо ответил, что понимает обстановку, сделает все для того, чтобы спортсмен вернулся домой.

— Но у меня есть несколько просьб, — продолжал премь­ер. — Во-первых, ваши генералы и их помощники должны прекратить шнырять по Канаде в поисках Немцанова и по­кинуть Канаду, поскольку Игры закончились. Во-вторых, прекратите официальное давление на канадское правитель­ство, иначе мне трудно будет выполнить свое обещание. В-третьих, после возвращения Немцанова на родину должна появиться в советской печати информация, что Немцанов принял участие в каком-нибудь соревновании. Канадская об­щественность должна узнать, что Немцанова не посадили в тюрьму. Сообщил об этом разговоре в Москву. Условия были приняты. Через две недели Немцанов явился в наше кон­сульство и отправился домой.

Постепенно мы с женой стали привыкать к Канаде. Жена моя, Нина Ивановна, была моей главной опорой и помощни­цей. В таких замкнутых колониях, как посольства, где живут и семьи сотрудников, очень непросто сохранить нормальную человеческую обстановку. Слава богу, нам удалось создать почти семейную атмосферу. Нина много делала для того, что­бы в коллективе не было замкнутости, а жены дипломатов не ссорились между собой. Они нередко приходили к Нине со своими исповедями. В резиденции посла часто проводились детские праздники, чаепития с женской частью колонии — все это устраивала Нина. У нее были прекрасные отношения и с женами канадской элиты, с послами многих государств. Организовали мы и художественную самодеятельность, со­здали свой оркестр. После одного выступления в посольстве, на котором присутствовали канадцы, нас даже хотели при­гласить с концертом в парламент, но как-то не получилось. Наверное, «испугались шпионов». С бывшими работниками посольства мы с женой до сих пор остаемся в добрых отно­шениях.

Народ в Канаде добрый, отзывчивый. К нам относились хорошо, с большим интересом. Мы с Ниной тоже стреми­лись понять особенности иного образа жизни.

Национальный день Канады. Теплый летний день. На пло­щади перед парламентом торжественный митинг. Присутст­вуют высшее начальство, делегации из провинций. Пригла­шен дипломатический корпус. Все в смокингах. Премьер-ми- нистр держит речь. Вдруг на каменный парапет поднимается миловидная девушка и сбрасывает с себя одежду, остается в чем мать родила. После минутного замешательства раздались аплодисменты. Премьер-министр прервал свою речь и тоже зааплодировал.

Полиция в растерянности. Побежали в помещение охра­ны, видимо выяснять, что можно делать в этом случае по за­кону. А девушка стояла, улыбалась и демонстрировала свою прелестную фигуру. Наконец, один из полицейских вернул­ся с плащом, накинул его на девушку, взял ее на руки и по­нес в здание. Другой полицейский подобрал ее одежду. Лю­ди громко смеялись. Пьер Трюдо отказался продолжать свою речь. А девушка получила работу, ее фотографии обошли все газеты и журналы, а само событие показывали несколько раз по телевидению. Она получила сотни предложений о заму­жестве. Потом все говорили, что праздник удался.

Нельзя сказать, что канадцы любят, как мы, русские, ши­рокие застолья, бурные компании, нет. Хотя в Канаде очень много схожего с нами. Она многонациональна. Около милли­она украинцев, приехавших сюда в разные годы. Еще боль­ше немцев. У французов своя провинция — Квебек. Поэтому когда я говорю о некоторой сдержанности канадцев, то имею в виду, конечно, англосаксов. Когда вы попадаете в славянскую часть, а это в основном фермеры в Манитобе или Саскачеване, то там ситуация иная. Ко мне иногда обра­щались с жалобами и просьбами канадские граждане — украинцы, депутаты местных парламентов и принадлежав­шие к так называемой националистической организации. По правилам того времени я не должен был с ними встречаться, они считались нашими политическими противниками. Я го­ворил им:

— Постойте, что же вы ко мне обращаетесь, у вас есть свое правительство, да вы и сами законодатели?

— А к кому же нам обращаться, вы же посол России. Они называли, как это было принято на Западе, Советский Союз Россией.