Яковлев А. Сумерки

Таковы были наши «вожди». Они постоянно грызли друг друга, заботились только о собственной шкуре. Известно, как Зиновьев и Каменев грызли Троцкого. Потом Орджони­кидзе, Микоян, Ворошилов и другие «разоблачали» Бухарина и Рыкова. В 1936 году Раковский, Радек и Пятаков публику­ют в «Правде» статьи с требованием расстрела Зиновьева и Каменева. Раболепные письма Сталину отправляли из тюрем все бывшие его соратники, признаваясь во всем и моля о по­щаде. Писал Сталину покаянные письма Бухарин, обещал полностью переделать себя, выполнять все, что прикажет «вождь».

Говорить о морали Сталина и его окружения — занятие пустое. За день до своей смерти в июне 1937 года Якир посы­лает покаянное письмо Сталину с просьбой оставить ему жизнь. Резолюция следующая: «В мой архив. Подлец и про­ститутка. Сталин. Совершенно точное определение. Моло­тов. Мерзавец, сволочь и блядь — одна кара — смертная казнь. Каганович».

У меня нет ни малейших колебаний в убеждении, что все они подлежат суду за преступления против человечности.

Когда после XX съезда (1956) нависла угроза персональ­ной ответственности за злодейства, совершенные против на­рода, в высших слоях карательных и партийных служб нача­лась перебранка. Каратели из спецслужб говорили, что они были всего лишь исполнителями, выполняли прямые указа­ния партийных вождей. В свою очередь партийные «вожди» утверждали, что все злодеяния — дело рук ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ.

Правы и те и другие. Элита партии и элита служб безо­пасности — близнецы. Они вместе творили преступления. Если время от времени в общую мясорубку летели головы и членов Политбюро, и главарей спецслужб, шли на расстрел тысячи аппаратчиков из партии коммунистов и тысячи — из партии чекистов, то эта смертельная мельница говорит лишь о сложившемся в стране двоевластии.

Будучи мастером интриг, Сталин отменно играл в эти кладбищенские игры. Он не верил никому. Чтобы легче уп­равлять, он постоянно сталкивал лбами всех со всеми, от че­го у всех лбы были в кровоподтеках, а сами аппаратчики по­стоянно дрожали от страха перед смертью и одновременно видели сны о «заслуженном повышении по службе». Иногда сны сбывались, но страхи оставались. Так и шла жизнь аппаратчика — животный страх и жажда власти.

Сталин не забывал «поправлять» тех и других — и пар­тийных аппаратчиков и чекистов. Когда волна репрессий в

1938 году чуть-чуть ослабла, а руководители некоторых пар­тийных организаций начали информировать Кремль о том, что работники НКВД используют недозволенные методы следствия, именно Сталин направил 10 января 1939 года те­леграмму на места, в которой говорилось:

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воз­действия в практике НКВД было допущено с 1937 года с раз­решения ЦК ВКП(б)...»

Формула Сталина — «применение физического воздейст­вия» — лицемерно-кокетливое обозначение того, что было в действительности. Пытки, избиения, лишение сна, изнури­тельные ночные допросы с применением «конвейерной сис­темы» (следователи менялись для отдыха), многочасовые «стойки», расправы с родными и близкими и многое другое. Нередко арестованный на допросе мог слышать крики своей жены и детей, которых истязали в соседней комнате. Понят­но, что в этих условиях арестованные давали любые показа­ния.

Сталин лично дирижировал подготовкой многих судебных процессов. Известно, что 2 декабря 1934 года, прибыв в Ле­нинград после убийства Кирова, он отверг те версии, кото­рые выдвинуло следствие, и приказал доказать, что убийство Кирова — дело рук зиновьевцев. Он лично давал указания об арестах, избиениях арестованных, порядке их допроса. О своем подельнике по репрессиям Уншлихте он написал: «Избить Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т. п.)». Подобных ре­золюций полно.

Приведу несколько фраз из показаний бывшего началь­ника Лефортовской тюрьмы Зимина. Часто на допросы, рас­сказывает он, приезжали и наркомы НКВД — как Ежов, так и Берия. И тот и другой избивали арестованных. Он видел, как Ежов избивал арестованных, видел, как Берия избивал Блюхера. Блюхер кричал: «Сталин, слышишь ли ты, как меня истязают?» Берия тоже кричал: «Говори, как ты продал Вос­ток!» Блюхер оговорил себя, заявив о своих связях с право­троцкистской организацией, которой вообще не существова­ло. Вскоре он умер в следственной камере.

Другой пример, связанный с Эйхе. Военная коллегия в феврале 1940 года приговорила его к расстрелу. И даже пе­ред расстрелом он был подвергнут зверскому избиению. Об этом рассказал в январе 1954 года бывший начальник перво­го спецотдела МВД Баштаков.