Яков Брюс

Шведская армия, отправившаяся в поход против России, представляла реальную угрозу. Саксонский генерал М. И. Шуленбург, наблюдавший состояние шведской армии до и после ее вторжения в Саксонию, записал: «Шестилетние походы в Дании, Эстляндии, Лифляндии, Польше так истомили шведское войско, что Карл мог привести в Саксонию не более 22 тысяч человек, измученных, оборванных, без обозов». За год с небольшим пребывания в Саксонии шведская армия преобразилась. «Все части шведского войска, — сообщал Шуленбург, — как пехотные, так и конные, были прекрасны. Каждый солдат хорошо одет и прекрасно вооружен. Пехота поражала порядком, дисциплиной и набожностью. Хотя состояла она из разных наций, но дезертиры были в ней неизвестны» [57]. Карлу XII удалось не только экипировать и вооружить свою армию, но и пополнить ее личным составом отчасти за счет рекрутов, прибывших из Швеции и Померании, отчасти за счет наемников, навербованных в Саксонии, Силезии, Баварии и других странах. Главная армия короля, оставившая в середине сентября 1707 года Саксонию и вступившая на территорию Речи Посполитой, чтобы двигаться на восток, насчитывала 33 500 человек. К ним следует добавить 16-тысячный корпус Левенгаупта в Лифляндии и 15-тысячный корпус Любекера в Финляндии.

Сухопутные войска России тоже были разбиты на три группы. Основным силам Карла XII, которыми он сам командовал, противостояла главная армия под началом Б. П. Шереметева численностью 57 500 человек. В ее состав входил Артиллерийский полк, подчиненный Я. В. Брюсу. Противодействовать намерениям Левенгаупта, ставка которого находилась в Риге, должен был примерно такой же по численности корпус генерала Боура, располагавшийся между Дерптом и Псковом. На финляндском театре военных действий, где дислоцировался корпус Любекера, русские держали корпус Ф. М. Апраксина в составе 20 тысяч человек пехоты и 4500 человек кавалерии.

В ожидании подхода шведской армии царь приказал Шереметеву сконцентрировать свои войска в двух пунктах: «…которые близко Минска, тем в Минске, а которые к Слуцку, и тем вели идти в Борисов». 23 января последовало новое повеление Шереметеву: «…изволь немедленно идти в Борисов». Репнину велено было сосредоточиться в Вильне и Полоцке, причем в отличие от корпуса ландграфа Фридриха Гессен-Дармштадтского, которому надлежало как «провиант и фураж, так и прочее, что к пропитанию принадлежит, все огню предать», войскам Репнина приказано: «…чтоб не жгли, для того чтоб было нам чем, идучи назад от Вильни к Полоцку, прокормиться». Несмотря на предпринятые меры, русская армия испытывала нехватку продовольствия и фуража. С этой проблемой, как уже отмечалось выше, столкнулся и Я. В. Брюс.

Зимой 1708 года начальник артиллерии писал царевичу Алексею Петровичу: «Здесь никаких ведомостей вновь не обретается, токмо что неприятель по многом гоняние за некоторою частию нашей кавалерии стал на квартерах. А именно, король шведцкой в Сморгуне, а Рейншильд в Зенцоле, а Станислав между ими. Обносится, будто некоторые из оных войск подаются вправо, к Припети. Токмо о сем еще неподлинно известно. Его Царское Величество, наш всемилостивой государь намерен сего числа ехать в Ингрию, а господину князю Меншикову приказано в будущее воскресение и проследовать <…> к его Царскому Величеству в Могилев, где будем стоять».

Действительно, 26 января Петр оставил Гродно при обстоятельствах, таивших трагические последствия. Бригадир Мюленфельс получил приказ охранять мост через Неман и в случае приближения шведов уничтожить его, но он приказание не выполнил. Увидев неприятеля, Мюленфельс отступил и дал ему возможность беспрепятственно войти в крепость, оставленную за два часа до этого Петром и русскими войсками. Возможно, царь не оставил бы Гродно, если бы знал, что к городу король приведет не половину армии, а отряд в 800 человек. Мюленфельс грубо нарушил воинскую дисциплину и присягу, и Петр отдал его под суд. За бригадира вступились иностранные генералы и офицеры, находившиеся на русской службе. Ходатаям царь разъяснил: «Ежели бы вышереченный бригадир в партикулярном деле был виноват, тогда бы всякое снисхождение возможно учинить, но сия вина есть, особливо в сей жестокий случай. Того ради инако не может, точию суду быть». Мюленфельсу удалось подкупить стражу и бежать к шведам, но от возмездия он не ушел — под Полтавой он попал в плен и был расстрелян как изменник.

В Гродно Карл XII решил не задерживаться — там нечем было кормить ни людей, ни лошадей. Однако отправился он не на север, как ожидал Петр, а на восток. Двигался он медленно, причем по причинам, совершенно от него независящим: русская армия начала претворять в жизнь жолквиевский план обороны — на пути своего отступления уничтожала провиант и фураж, уводила скот, устраивала засеки. Жителям было велено свозить свои пожитки, провиант и фураж под защиту крепостных стен в Смоленск, Великие Луки, Псков, Новгород и Нарву, «понеже под нужный час будут все жечь».