Яков Блюмкин: Ошибка резидента

Двадцать второго июня 1918 года конференция московской организации ПЛСР приняла резолюцию, в которой указывалось, что «смертная казнь отменена навсегда постановлением 2-го съезда Советов и поэтому не может быть восстановлена по решению тех или иных советских органов». Кроме того, конференция заявила, что «диктатура трудящихся отнюдь не вызывает необходимости применения казней для укрепления своей власти» и что она «решительно протестует против применения в Советской России позорного института смертной казни».

Не поддержали левые эсеры большевиков и в вопросе об исключении правых эсеров и меньшевиков из Советов. В общем, ситуация явно накалялась.

Именно в такое непростое время в Москве и оказался Яков Блюмкин. В «Краткой автобиографии», составленной им в 1929 году, он писал: «В мае 18-го года, после отступления с Украины, я попал в Москву, где поступил в распоряжение ЦК партии левых эсеров». Никто тогда, конечно, не представлял, чем это всё закончится.

* * *

Эсер-максималист Петр Зайцев, он же «Цезарь», встретил Блюмкина в столице «в промежуток времени от 15 до 17 мая».

Встреча вряд ли была радостной. Дело в том, что уже упоминавшийся их общий приятель, «максималист» и поэт-футурист Борис Черкунов, передал Зайцеву, что говорил о нем Блюмкин. А говорил он вот что: Зайцев, должно быть, увез из Одессы в Москву много миллионов (вечный призрак каких-то миллионов, как видно, постоянно витал в том кругу, где вращался Блюмкин), и что он не студент, как уверяет, а был выгнан из третьего класса гимназии, и прочие неприятные вещи. Зайцев устроил Черкунову и Блюмкину что-то вроде очной ставки, и Блюмкин утверждал, что Черкунов всё врет, ничего подобного он не говорил. Он даже полез на Черкунова с кулаками, но Зайцев его удержал. Однако при следующей встрече с Зайцевым Блюмкин признался, что всё наврал, и просил у него прощения. Так, во всяком случае, звучала версия Зайцева.

В Москве Блюмкин сразу же обратился к Зайцеву с просьбой — устроить его на работу в канцелярию российской делегации, которая собиралась на Украину для проведения мирных переговоров. Зайцев имел отношение к технической части делегации. Он обещал подумать.

О мирных переговорах между Советской Россией и Украиной в 1918 году сегодня вспоминают редко, а зря. Это был весьма интересный эпизод советской истории. Так что есть смысл остановиться на нем подробнее.

Прекращение боевых действий между Россией и Украиной предусматривал Брестский мир. Правда, с Центральной радой Украинской народной республики переговоры так и не успели начаться. 28 апреля немцы арестовали украинское правительство прямо во время его заседания. Во главе Украины оказался гетман Павло Скоропадский — бывший генерал-лейтенант русской армии. Теперь большевикам приходилось иметь дело с ним, поскольку они были вынуждены соблюдать условия Брестского договора.

Переговоры начались в Киеве 22 мая 1918 года. Советскую делегацию возглавляли Христиан Раковский, Дмитрий Мануильский и Иосиф Сталин. Они разместились в довольно захудалом отеле «Марсель», где раньше сдавались номера на час-другой для дам не очень тяжелого поведения и их кавалеров.

Украинцы честно пытались переселить советскую делегацию в более респектабельный отель, но сделать этого так и не смогли. Дело в том, что Киев был буквально забит беженцами из той самой страны, которую представляли Раковский, Мануильский и Сталин. Над «Марселем» гордо реял красный флаг, вызывающий любопытство киевских зевак. Охраняли отель латышские стрелки. Впрочем, гетманская охранка не раз тайно обыскивала номера, в которых жили члены делегации.

В этих переговорах было немало странного и даже комичного. Украинцы демонстративно общались с советскими представителями через переводчика, зато с немцами — на чисто русском языке. Вместе с тем руководители российской делегации говорили по-русски плохо. Сталин — с грузинским акцентом, а Раковский, болгарин по происхождению, постоянно коверкал слова, что вызывало приступы смеха в обеих делегациях.

Переговоры продолжались с перерывами до ноября 1918 года, но ни к чему так и не привели. Потом уже было не до них — последовало поражение Германии в Первой мировой войне, эвакуация немецких войск и бегство гетмана Скоропадского с Украины. 11 ноября 1918 года советское правительство аннулировало Брестский договор.

Но в мае 1918 года об этом еще никто не мог знать, и Блюмкин вполне мог оказаться в составе советской делегации. Поначалу Зайцев не хотел ему помогать, заявив, что если Блюмкин будет «выкидывать такие же трюки, как и в Одессе», то никакой ответственности за него он на себя не возьмет. Однако Блюмкин, по словам Зайцева, уверял его, что теперь он совершенно переменился и стал другим человеком. После чего Зайцев попросил за Блюмкина самого Раковского, и тот согласился включить его в состав канцелярии советской делегации.

Казалось, что всё для него складывалось успешно. Но не тут-то было. Дальше, по словам Зайцева, события развивались так.