Читаем Яков Блюмкин: Ошибка резидента полностью

Отношения Есенина и Блюмкина во время этой поездки окружены самыми разнообразными слухами. В некоторых мемуарах и устных преданиях их жизнь в Баку и Тифлисе выглядит примерно так же, как и в Москве в «кафейный период», — они ссорились, мирились, устраивали попойки и т. п. И якобы Блюмкин вместе с Есениным даже сочинял стихи, некоторые из них затем печатались в «Бакинском рабочем», другие — не печатались, так и оставшись загадками в литературном наследии Есенина. Например, такие:

Жизнь несет меня, угорелая,Тают бесславно года,Может, напрасно все делаю?Может, забрел не туда?Где-то по утренней влагеБегали мы босиком,Но не хватило отвагиИ я не стал босяком.Так и не стал я свободным,Рвался к свободе, и вотВ своре собак безродныхЯ как заморский кот.

Разумеется, все вышесказанное о жизни Блюмкина и Есенина в Закавказье — не более чем слухи. Но кое-какие «свидетельские» описания их похождений до нас все-таки дошли.

Вместе с Блюмкиным в Баку и Тифлисе находилась и его жена Татьяна. Считается, что именно она стала причиной крупной ссоры Блюмкина и Есенина. Журналист тифлисской газеты «Заря Востока» Николай Вержбицкий, который довольно тесно общался с Есениным, рассказал в воспоминаниях о том, как это произошло:

«Будучи в Баку, Есенин в гостинице „Новая Европа“ встретил своего московского знакомого Ильина (один из псевдонимов Блюмкина. — Е. М.), назначенного военным инспектором в Закавказье.

Сперва их встречи протекали вполне миролюбиво, но вдруг инспектор начал бешено ревновать поэта к своей жене. Дошло до того, что он стал угрожать револьвером. Этот совершенно неуравновешенный человек легко мог выполнить свою угрозу.

Так оно и произошло. Ильин не стрелял, но однажды поднял на Есенина оружие, что и послужило поводом для первого кратковременного отъезда поэта в Тифлис в начале сентября 1924 года.

Об этом происшествии мне потом рассказывал художник К. Соколов. Сам Есенин молчал, может быть, не желая показаться трусом…

…Через несколько дней Есенин вернулся в Баку за своими товарищами, получив от них уведомление о том, что Ильин куда-то отбыл.

Вторично приехав в Тифлис и остановившись в гостинице „Ориант“, Есенин снова неожиданно столкнулся с Ильиным. Это сразу испортило ему настроение».

В общем, типичное поведение Блюмкина. Как помним, револьвер он выхватывал часто. Да и Есенин не отличался таким уж «благопристойным» поведением, разве что оружия у него не было. Их ссора из-за ревности Блюмкина тоже выглядит правдоподобно — вполне тривиальная ситуация. Сам «бесстрашный террорист» в отношении дам также был далеко не святым. Гражданская жена Есенина Надежда Вольпин рассказывала, что как-то после ужина в гостинице Блюмкин под каким-то предлогом пригласил ее к себе в номер и начал приставать. Она успела нажать кнопку звонка, и только появление горничной избавило ее от блюмкинских домогательств.

Есенин пробыл на Кавказе с небольшим перерывом до конца мая 1925 года. Блюмкин уехал в Москву тоже примерно в это же время. Как складывались их отношения после ссоры в отеле «Новая Европа» — сказать трудно. Может быть, они помирились, как помирились потом Блюмкин и Мандельштам, хотя, как вспоминала Надежда Мандельштам, «О. М. невольно шарахался, когда Блюмкин выхватывал револьвер». Закончилась эта игра, по ее словам, «в 26 году, когда О. М., уезжая от меня из Крыма, случайно очутился с Блюмкиным в одном купе. Блюмкин, увидев „врага“, демонстративно отстегнул кобуру, спрятал револьвер в чемодан и протянул руку. Всю дорогу они мирно разговаривали».

Возможно, что-то похожее было у Блюмкина и с Есениным. А может быть, они просто не придали значения той стычке в «Новой Европе» — ведь всякое бывает между друзьями. Может, наоборот — после этого они остались врагами на всю их оставшуюся короткую жизнь. Есенину оставалось жить несколько месяцев, а Блюмкину — четыре года. Но в глазах многочисленных расследователей истории трагической гибели Есенина, окутанной загадками, мифами и вымыслами, Блюмкин остался «черным человеком» — непосредственным убийцей великого русского поэта.

<p>«Сын мой будет так же бессильно мало знать о своем отце, как я о своем…» Дела семейные</p>

Вернувшись в Москву, Блюмкин с женой поселился в… Денежном переулке. Да, да, том самом. Более того, буквально в нескольких десятках метров от исторического особняка, в котором жил граф Мирбах и где Блюмкин с Андреевым его убили. Терзали ли Якова муки совести, когда он теперь чуть ли не ежедневно проходил мимо этого дома? Вставали ли в его воображении «кровавые Мирбахи»? Скорее всего, нет. Он по-прежнему гордился тем, что сделал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии