Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

Посланец Всевышнего, водитель Божьих воинств, назвал его, Салах ад-Дина, братом и другом. Это вдохновляло. Он почувствовал единение со всей неисчислимой небесной ратью. И сразу стали гаснуть те возражения, которые он хотел представить. Он тщился промолвить, что наврядли Скверна способна питать мерзостью такое же количество людей, что и Всевышний своей светлой силой, хотел сказать, что Всевышнему нужна не смерть злодеев, а лишь исправление, ведь души их от рождения так же, чисты как и души Божьих воинов. Но сейчас он не нашел возможности возражать, ибо посланец Всевышнего лучше знает волю Его.

А потом прошла ночь, и снова была битва, на сей раз он уже вознамерился предать смерти отступающих солдат противника, однако помешали налетевшие тучей вертолеты и… все-таки он был немножко рад тому, что не сгубил их всех.

В этот день все казалось ясным, и воля Всевышнего, и ее исполнение Божьими слугами. Вечером Салах ад-Дин состязался в ловкости и проворстве с другими воинами. Почти все они были мощнее его в своих земных силах, но чутье дракона показало ему точки уязвимости у соперников и пути, ведущие к победе. Салах ад-Дин победил всех, кто встал против него на ристалище, оставив двоих без чувств и в крови, с пузырями, выползающими изо рта. А потом посланец Всевышнего прекратил потеху, решив поберечь его человеческие силы. Ночью к Салах ад-Дину привели цветущих плотью женщин Востока, дракон был, конечно же, недоволен, что ему не дали подругу для растерзания, но человеческое естество оказалось удовлетворенным.

Новоявленный шахид всходил на всех них, как пахарь на ниву, по три раза. А напоследок дракон заставил его избить этих женщин и вытолкать плачущими, голыми, в синяках и крови, за дверь. Притом знал уже Салах ад-Дин, что три из них зачали для него могучих сыновей.

А утром, во время затишья, он увидел, что к нему подводят фрау фон Бенеке, себялюбивую, хитрую и расчетливую выдру. И сказал тогда посланец Всевышнего:

— Мы должны предавать мечу врагов, детей врагов и женщин врагов, потому что через них размножается Скверна. Ты согласен?

— Я согласен.

— Пока что ты не слишком разговорчив, слишком велико ошеломление от принятия воли Всевышнего. — заметил Его посланец. — Но потом это пройдет и ты снова научишься шутить, и поймешь, что был похож на лупоглазое полено… Ну, ладно, пора. Убей ее.

— Как?

— Как хочешь. Но так, чтобы почувствовать, как уходит из нее мерзкая грешная жизнь, как эта женщина становится неопасной для нас и бесполезной для Скверны.

— Раз ты назвал меня братом, я убью ее медленно, голыми руками. Я буду разрывать ее сантиметр за сантиметром от влагалища до рта.

Он увидел свои руки, расцвеченные красными полосами силы. Затем подошел к женщине и первым делом разорвал ее тряпье. До чего же слабое, тщедушное у нее тело! Скверна не может принести расцвет для плоти — видимо она жадничает, даже когда питает мерзостью отродья свои. Насколько эта чахлая неплодородная телесность уступает цветущей благодатной плоти женщин Востока.

— Да, да, разорви ее, — поторопил посланец, — и отправляйся в Сады, где цветут всякие плоды, в том числе и женщины, которые много превосходят все, что узнал ты до сей поры, даже прошедшей ночью. Ну же, убей это порождение ада.

В глазах фон Бенеке ничего кроме страха. Зверек, грызун. Она даже не пыталась любить его. Надо, не медля, разорвать ее, чтобы поскорее отправиться в цветущие сады посланца, где нежатся настоящие шахиды. Нет, лучше растоптать ее, так быстрее.

Остановившись на этом решении, шахид схватил фрау фон Бенеке, оставляя синие следы на вялой коже, и бросил на пол. Уже поднял ногу, чтобы расплескать этот хилый живот, неспособный плодоносить.

И вдруг почувствовал запах другого зверя. Соперник находился где-то совсем рядом. Это дракону совсем не понравилось. Пока он терзает эту слабую плоть, соперник отыщет подругу. Но тогда ярость уже будет утолена и дракон не сможет достойно сразиться с тем, вторым зверем, а если даже сразится и победит, то не выдержит последующей битвы за Яйцо. Шахид замер и в замешательстве наклонился, чтобы заглянуть в глаза женщине. Спустя мгновение он подобрал объяснение своему поступку — надо узнать, действительно ли это глаза себялюбивой крысы.

В ее зрачках бился ужас, но где-то в их глубине он заметил что-то другое…

Нет сейчас пути-канала к ней. А не является ли она подругой? Тогда вменяется ему не разрывать ее ослабевшую, а наоборот выходить ее, дать ей выносить Яйцо, а потом уже вступить в схватку.

Близкое присутствие соперника бесило все больше.

— Ты скис, шахид? Ты заблудился и не чувствуешь воли Всевышнего? Я тебе подскажу ее.

Кто-то вложил в руку Салах ад-Дина крупнокалиберный пистолет-пулемет. Шахид снова испытал приступ доверия к Посланцу, большой палец взвел курок, указательный лег на спусковой крючок, чтобы выстрелом разнести хлипкую грудь лежащей мерзавки.

Но неожиданно рядом с ним появился Акай.

— Не делай этого, в ней меньше скверны, чем в любом из них.

— Ты мешаешь мне. Поэтому я сперва снесу твою дурацкую башку, в которой вместо мыслей течет моча.