Яйца раздора

Лялька припарковалась возле крайней колонки, а я, выскочив из машины, прорысила в сторону маленького магазинчика, который, слава богу, работал круглосуточно.

«Действительно, — подумала я, — и чего это я не догадалась, что с любой бензозаправки позвонить можно».

Я распахнула стеклянную дверь, и над моей головой тут же тренькнул маленький колокольчик, оповещающий о прибытии нового покупателя.

Однако никто на колокольный звон не отозвался, и за прилавком, как никого не было, так никто и не появился. Только белобрысый парень, смотревший в углу телевизор (видать, охрана), безразлично окинул меня коровьим взором и снова повернулся к экрану.

— Можно позвонить? — спросила я.

— Здесь магазин, а не телеграф, — не поворачивая головы, ответил белобрысый.

Я схватила с круглых вертикальных витрин, стоявших в торговом зале, несколько пакетов и пару банок.

— Вот, — сказала я. — А купить можно?

Парень окинул меня недобрым взглядом (дескать, ходют тут всякие — работать мешают) и, тяжело подняв со стула рыхлое тело, подошел к прилавку и крикнул куда-то в угол:

— Свет, а Свет, покупатель!

Минуты через две из того угла, куда кричал белобрысый, показалось сначала заспанное лицо немолодой тетки, потом лицо исчезло, и я испугалась, что оно исчезло с концами и я не смогу позвонить. Но вскоре тетка появилась вся целиком и, поправляя на ходу смятую прическу, поинтересовалась, чего мне, собственно, надо. Я вывалила перед ней все, что, не глядя, схватила с витрины, и на всякий случай прибавила еще несколько плиток шоколада.

— Вот, — сказала я и заискивающе посмотрела тетке в глаза.

Но та на меня даже не взглянула, а с безразличным видом стала пробивать чек. Я вытащила деньги, чтобы расплатиться, и, придав своему голосу максимально проникновенный тон, робко пролепетала:

— А можно от вас позвонить?

Тетка молча взяла у меня деньги, отсчитала сдачу и также, ничего не говоря, поставила передо мной телефонный аппарат. Я схватила трубку и... И только тут до меня дошло, что я не знаю номера телефона тетушкиной подруги. Вернее, я его знаю, то есть он записан в телефонном справочнике моего мобильника. Но поскольку тот не фурычит, то соответственно и...

— Ах, чтоб тебя! — выругалась я и шваркнула трубку на рычаг.

Сонная тетка вздрогнула и с недоумением подняла на меня свои нелепо накрашенные глаза. А белобрысый охранник, оторвавшись от телевизора, недовольно спросил:

— Чево там?

Мне ничего не оставалось, как побыстрее ретироваться, и, схватив пакет с покупками, я выскочила из магазина.

Лялькина машина стояла неподалеку от того места, где я ее оставила, и, залитая бензином под завязку, готова была сорваться с места и понестись вперед. Что, собственно, она и сделала, как только я уселась на переднее сиденье рядом с Лялькой.

— Ну что, — спросила она, — куда ехать? Где живет подруга твоей тетушки?

Я готова была зареветь. Ну что я за дура такая. Никогда вовремя не поставлю телефон на подзарядку. Ну вот что теперь делать?

— Не знаю, — чуть не плача ответила я. — Я не смогла позвонить — телефона не знаю.

— Тьфу ты! — плюнула в мою сторону Лялька и поехала туда, куда сама считала нужным.

Я же сидела рядом и, дабы ее не злить, ни о чем не спрашивала. Да, собственно, и спрашивать было не о чем. И так скоро стало ясно, что едем мы к тетушкиному дому.

Подъезжать к самому дому Лялька не стала, а поставила машину в соседнем дворе возле песочницы.

— Правильно, Лялечка, — одобрил ее действия Фира. — Конспирация — это первое дело.

Последние два часа Фира вел себя на удивление разумно и несуетливо. Он быстро и молча выполнял все указания, не тарахтел по своему обычаю и не давал бесконечных советов. Видно, и он понял, что ситуация нешуточная и нам всем в самом деле может грозить серьезная опасность.

Тихо и без лишних разговоров мы подкрались к тетушкиному дому и поднялись на третий этаж. Но перед тем, как войти в подъезд, я посмотрела на окна. Два окна, выходящих во двор, были темными. Что касается двух других, ничего определенного сказать было нельзя. Да и что тут говорить? Ночь на дворе. И в других окнах наверняка света нет, даже если тетушка взяла да и вернулась домой. Но на это рассчитывать не приходилось — не такая она у нас безрассудная.

Теперь предстояло самое неприятное — разбудить среди ночи старую женщину, Веронику Матвеевну. Вот если бы мне позвонили среди ночи, да еще после того, как на днях человека в подъезде убили, я, во-первых, ни за что бы, конечно, не открыла, а во-вторых, просто умерла бы от страха. Впрочем, от страха я умерла бы во-первых. Однако Лялька решительно надавила на кнопку звонка. Он прозвенел в ночной тиши неприятно и тревожно даже для нас. Чего уж говорить о бедной старой женщине...

— А ты хотя бы в ту дверь-то позвонила? — шепотом спросила я. —Ты точно знаешь, что Вероника Матвеевна здесь живет?

Лялька ничего не ответила и снова нажала на звонок. Я нервно сглотнула и приложила ухо к двери. И тут за дверью послышалось едва различимое шуршание и вслед за ним пренеприятнейшее «хр-р-р».

Я отпрянула от двери и с испугом уставилась на Ляльку.