Яйца раздора

От ободряющих Лялькиных слов я пригорюнилась. Если то, что она говорит, правда или хотя бы частично правда, то нам самим надо сильно позаботиться о своих собственных башках. Доллары-то, будь они не ладны, у нас. Значит, и охотиться теперь будут за нами. «Ну спасибо, любимый, — мысленно помянула я Макса. — Ну удружил. Позже он, видите ли, позвонит. А будем ли мы к тому времени живы, он не подумал? »

Я пригорюнилась еще сильнее. Посидела, подумала, встала, походила по комнате от кровати до окна и обратно, но, так ничего и не придумав, снова уселась на кровать и вопросительно уставилась на Ляльку.

— Значит, ты думаешь, что и вторую коробку у нас выкрали тоже бандиты Адамовны? — спросила я. — Но как же они узнали о том, где мы находимся?

— Ничего невозможного нет, — жестко ответила Лялька. — То, что знают двое, уже не является тайной для остальных.

— Ты на меня, что ли, намекаешь? — обалдела я.

Лялька покрутила пальцем у виска и отмахнулась.

— А на кого же тогда?

— Подумай.

— На тетю Вику?

Лялька только вздохнула.

— На Веронику Матвеевну? Ты хочешь сказать, что это она доложила бандитам о нашем местопребывании? — Теперь уже я покрутила пальцем возле своего виска. — Она же не дура, чтобы так нас подставить.

Лялька скептически фыркнула.

— Ты что же думаешь, — сказала она, — что к ней пришли люди, назвались бандитами и стали расспрашивать про то, куда мы поехали? Так, что ли, по-твоему?

Я пожала плечами.

— Они могли прикинуться кем угодно и, как бы между прочим, выпытать у старушки всю нужную информацию. Да в конце концов они могли назваться милиционерами, и тогда-то уж она точно бы все им про нас выложила.

— Или же им Макс сказал... — произнесла я гробовым голосом.

Лялька обескураженно уставилась на меня. А я, забравшись с ногами на кровать и обхватив голову руками, тихонько завыла. Лялька — верная подруга меня не пожалела, а вместо этого смачно выругалась.

— Это когда же ты успела ему доложить про то, что мы здесь? — злобно прорычала она.

Я не ответила. Мне и так было плохо, а тут еще она...

— Ну тогда, как говорится, вопросов больше не имею, — сказала Лялька. — Максу известно и про то, что доллары у нас, и про наше местонахождение...

— Про то, что доллары у нас, он с самого начала знал, — напомнила я. — Он их, между прочим, сам в коробку положил.

Мой аргумент несколько остудил Лялькин пыл.

— Вообще-то, да, — протянула она, — если он сам отдал тебе эти чертовы доллары, так зачем ему потом огород городить и отбирать их у тебя... Ерунда какая-то получается.

— Вообще-то у меня их пока никто не отбирал, — возразила я. — Отбирали у дядьки, которого прислала за конвертом Адамовна.

— Ага, — обрадовалась Лялька, — круг замкнулся. Выходит, что все-таки это Адамовна. Она инсценировала кражу, но в украденной коробке денег не обнаружила. Тогда она узнала у Макса о нашем местопребывании — он мог случайно ей проболтаться — и пустила по нашему следу своих бойцов, один из которых и украл ночью коробку.

— Каких еще бойцов? — испугалась я.

— Ну бандитов, — успокоила меня подруга.

Хрен редьки не слаще. Я снова схватилась за голову.

— А поскольку в коробке, кроме конфет, ничего больше не было... в смысле долларов не было, — пояснила Лялька для самых тупых, намекая, вероятно, на меня, — то не исключен тот факт, что они предпримут еще одну попытку добраться до денег. И я предлагаю им в этом помочь.

— Как помочь? — ахнула я.

— Очень просто. Нужно оставить коробку с долларами, как вчера, на обеденном столе. Пусть приходят и забирают ее к лешему. Тогда, надеюсь, они от нас отстанут.

— Тридцать тысяч долларов?!! — прямо-таки вскричала я. — Отдать тридцать тысяч долларов?!! Чужих, кстати!

— Вот именно, — флегматично отозвалась Лялька. — Не своих же.

— Да ты с ума сошла! Мне доверили крупную сумму денег. А я ее отдам бандитам? Ты вообще-то хорошо соображаешь?

— Лучше, чем ты думаешь, — окрысилась Лялька. — И если вспомнить, что никто тебе ничего не доверял, а мы через эти самые доллары можем, между прочим, головы лишиться, то я лично об этом совершенно не мечтаю. Так что от денег нужно как можно скорее избавляться и нечего тут из себя добропорядочность изображать.

В этот момент затрещал мой мобильник — звонил Макс. Узнав его номер на определителе и даже не дав ему ничего сказать, я сразу же спросила, говорил ли он Адамовне про Большие холмы.

— Ничего я не говорил, — удивился Макс. — А зачем?

Я не стала давать объяснений, а задала следующий вопрос:

— Послушай, а не могла ли эта Адамовна инсценировать кражу дипломата и присвоить деньги себе? Ведь никто же, кроме нее, про деньги не знал.

Макс вздохнул и ответил:

— Не могла. Коля Ковальчук был ее зятем.

— Какой Коля? — не сразу поняла я. — Ах, тот... в подъезде... Так это был ее зять? Боже, какой ужас!

Значит, Зоя Адамовна прислала за конвертом своего зятя, и его убили. В этом случае Лялькина версия про инсценировку кражи отпадает в принципе. Не могла же Зоя Адамовна пойти на убийство собственного зятя.

— Прости, Макс, но мы все ломаем головы, кто же все-таки охотится за этими деньгами. А может, лучше их отдать?