Яга

Даждьбог высадил ведьму на хмурую лужайку рядом с избушкой на курьих ножках и тотчас исчез, а Баба Яга уставшая и опустошенная поплелась в хату, не глядя бросив на прошлогоднюю траву и помело, и пест.

Перед тем как захлопнуть дверь, она прищурившись, вскинула взор на большую темно-серую тучу на небе и, свесив нос до земли, закрыла за собой дверцу – медленно и неожиданно аккуратно.

– Чудо-пергамент! – донеслось восторженное восклицание колдуньи и все стихло.

Плотная моросящая хмарь накрыла дремучий лес и ведьмину избушку на курьих ножках, давящая ватная тишина сменилась нарастающим шорохом дождя.

Глава 16. Непрошенные гости

Куда подевалась Баба Яга? Никто не знает. Что случилось в самом центре Молохова урочища? Неизвестно.

С тех пор миновали пятьдесят лет, а за ними еще пять, а затем два годика прошли, и еще один год гадюкой прополз, а потом еще один закрякал селезнем. Все эти годы вечную ведьму никто не видел – ни враги, ни друзья.

Заросла чащоба. Свились толстыми пучками одеревеневшие травы, опоясали тын колючками. Древний лес одряхлел, завалил округу непроходимым буреломом.

Той весной, на самый утиный перелет 1361 года в дверь избушки на курьих ножках постучали. Баба Яга считала, что простой люд ее ни за какие коврижки не найдет. Тропки лесные заросли кустами, болотные плесины от века к веку меняли место, придавая урочищу новый облик. Мнимый замкнутый круг кружил разум, туманил ум, отводил охотников от избушки.

Ан, нет! Пришел же кто-то, объявился! Как проник? Да и что ему, непрошенному гостю, надобно? Видать, гость-то непростой.

– Отворяй, Ягая Баба! Я новость принес.

Долго никто не открывал, а затем в черной, давно окаменевшей избушке что-то заскрипело, заохало, засморкалось, зашипело, заворчало. Древняя старуха в копоти и лохмотьях, опоясанная пуховой шалью, и почти слепая, толкнула дверь и принюхалась.

– Кто будит нас? Что за гонец нетерпеливый в дом поскребся в неурочный час?

– Мне говаривали, что ты великая и вечная ведьма, а ты грязная старуха, да к тому же слепая и глухая.

Баба Яга недовольно зацокала языком.

– Нонче жительницу лесную, простую, одинокую да одичалую каждый охальник похабный норовит обидеть, – проворчала колдунья. – Ты бы бабушке сперва крыночку коровьего молочка принес, да мягонького хлебушка полушку, луковку огородную с грядочки не позабыл, а потом, назвав имя свое, новость ненужную сообщил, да повежливее, а то, как обижусь, да как отправлю за кромку глашатая этакого – будешь там три века грустные песни упокойникам выть. А потом еще три, чтобы старших не забывал уважать и чествовать. Нам, старикам многого не надо – бывает и стакан водицы дороже всех сокровищ на свете.

Дородный румяный мужчина с окладистой, заплетенной мелкими косичками бородкой ошеломленно вскинул бровь. На поясе пришельца красовался цветастый кушак, а на ногах – настоящие летучие сапоги с длинными, тонкими крылышками, которые вздрагивали и пытались сделать взмах, но без повеления хозяина не решались взмыть в небо.

– Меня зовут Доброгост, я вестник богов. Несу к тебе добрую новость. Богородица Лада передает тебе приветствие и сообщает, что судьбы прадедов, дедов и отцов сплетены воедино, и сегодня на утренней ясной зорьке Иван, сын княжеский, не то умник, не то дурак родился в тиши и спокойствии. Уже недолго тебе осталось на печи в безделии валяться. Скоро долгожданный милок постучится в эту дверь. Вот увидишь, заявится помощи просить.

– И сколько же мне в этот раз боги отвесили годков в ожидание?

– А вот материнского молока попьет Ивашка, подрастет, окрепнет, влюбится невзначай и через девятнадцать лет предстанет перед тобой наш дружок ситный. Как миленький туточки будет подмоги искать в безнадеге сердечной.

Баба Яга даже разговаривать не стала, захлопнула дверь перед самым носом этого настырного и неуважительного божка, проковыляла в глубину своих покоев да завалилась на лежанку.

– Спать буду, – заявила она ворону, но сама ворочалась до самой полуночи, а вестник богов помялся малость, да, так и не дождавшись ответа, улетел восвояси. Доброгост рассердился на ведьму, поскольку считал, что добрые вести в любую пору хороши. А Баба Яга, почти ослепшая и оглохшая от старости, вдруг сверкнула в темноте ясным, вдумчивым, при этом колючим взглядом, и свидетелю прозорливому сразу стало бы ясно, что Яга ждет. Ждет долго, трудно и она давным-давно уже приготовилась к своему последнему сражению с Чернобогом. Теперь осталось малое – пережить эти последние и ненавистные девятнадцать зим – длинные и студеные, голодные и тоскливые.

– Ваня, Ванечка, Ванюша, – с кривой улыбкой прошептала ведьма. – Иван, Ивашка, дурашка. Родился-таки!

На этом гости не закончились. В полночь задремавшая было Баба Яга, почувствовала, что мнимый круг напряженно колышется и трепещет, искрясь и потрескивая. Видать, пришел кто-то и бьется лбом в заколдованную преграду, как сухой горох о стену, да защитная волшба мнимой крепи не пускает непрошенного полуночника.