Ядерный удар

Камеры тряхнуло, и пространство стало разламываться. «Кристалл», до этого спокойный, вдруг вспыхнул изнутри, так что я на секунду зажмурился и отвернулся. Когда я открыл глаза, «Монолит» поглощал взрыв. Он его просто всасывал, как огромный пылесос, со всей его ядерной энергией и взрывной волной, со всем, что могло причинить разрушения, и повредить ему. Потом резко всё успокоилось. Свет погас, в темноте мы просидели секунд двадцать. Я услышал как щёлкнули электронные замки на двери, и она открылась, видимо они зависели от электричества, а когда его не было срабатывала система безопасности и жизнеобеспечения…

Потом включился свет, появилось изображение на экране. В помещении, где находился «Монолит» ни кого не было, ни учёных, ни бомбы и ни разрушении. Потом «Кристалл» стал опять разгораться, всё ярче и ярче. Затем яркая вспышка, осветила всё наше помещение, даже через камеры. И из Исполнителя Что-то полилось, заполняя всё пространство под саркофагом, когда эта жидкость достигла кабелей электромагистрали, она устремилась в них и полностью исчезла, камеры погасли и экран зарябил, только в его углу мигали цифры таймера, высвечивая нули.

Ни кто не двигался. Все словно окаменели. Можно было ожидать чего угодно, только не такого, то есть ничего.

— И что дальше? — Спросил обескуражено Гот.

— Я не знаю. — Ответил не менее обескуражено Геббельс.

— И это всё, ради чего мы потели три года? — Маск в сердцах ударил по монитору компьютера.

В этот момент я заметил, что из кабелей в бункере пошёл газ, он был прозрачный, предметы которые были на его пути, немного поднимались над полом и левитировали, как в космосе.

— Что это?

Все сначала посмотрели на меня, потом туда, куда я указывал пальцем.

Мы поднялись на ноги и зачаровано смотрели на это явление, вроде похоже на газ, но имел какие- то жидкие очертания. Время вокруг не шло, а как бы плыло. Я посмотрел на Крюка, и махнул сторону охранников, а потом двери. Он понял мой взгляд, нужно было убираться отсюда, пока охранники отвлеклись. Теперь настало время погеройствовать, или умереть. Одновременно мы шагнули к охранникам и свернули им шеи, они вроде даже не отреагировали на наши действия, зачарованно смотря, как газом заполняется всё помещение.

— Рекс на выход.

Подтолкнул я бывшего наёмника, он как будто очнулся от моего толчка и медленно пошёл к выходу, однако постепенно набирая скорость, словно выбираясь из киселя. За ним двинул Крюк, мне выпало замыкать процессию.

— Стойте.

Я обернулся, на меня смотрел Геббельс и протягивал руку.

— Помоги. — Прошептал он, звука я не услышал, но понял по губам.

— Сейчас. — Ответил я ему.

Он стоял ближе всех ко мне, я сделал несколько шагов и дёрнул его за плечё. Геббельс медленно повернулся и направился к выходу, следом за мной. Потом раздался хлопок и мы погрузились в газ. Он настиг нас моментально и окутал со всех сторон, преграждая путь к свободе.

До выхода оставался один шаг.

Сначала была тишина и бесконечное пространство. Потом стремительно полетели события перед глазами и меня, вдруг осенило: это информация, это энергия, а не газ, не знакомая нам и мы с Геббельсом в ней купаемся.

Потом события замедлились и вовсе остановились. Я увидел первую катастрофу. Мирно спящий советский город Припять. Неспешно двигающиеся работники ЧАЭС, наблюдающие за приборами, бешено двигающиеся частицы внутри реактора четвёртого энергоблока.

И наконец, взрыв.

Паника, военные, стройка саркофага, люди в примитивных ОЗК и противогазах с лопатами мешают цемент, опять военные, обустраивающие лаборатории, учёные выводящие новые виды биологического оружия, делающие опыты по созданию универсальных солдат.

Вторая катастрофа.

Она исходила оттуда же откуда и первая- четвёртый энергоблок ЧАЭС. Опять паника, появился «Монолит» военные, блок- посты, первые мутанты, аномалии, Выбросы, первые сталкеры, артефакты, зарождающееся О- Сознание, военные спешно старающиеся обратить мутации, появились группировки. Потом пошли наши дни, многие знакомые лица промелькнули передо мной, легендарные сталкеры, мёртвые и живые. Совсем новые, которых я ещё не знал, Зона менялась.

Третья катастрофа.