Ядерный шантаж

«Надо возвращаться домой, – сказал сам себе Валерий Гончаров. – Сколько можно здесь сидеть. Ведь простым ожиданием ничего не изменишь». И тут же в голову пришла мысль о самоубийстве. Последние три дня эта мысль приходила каждый вечер с завидным постоянством. Но рассудок инженера с не меньшей быстротой выдал контраргумент: «Ну, и чего я этим добьюсь? Тогда за все придется расплатиться сыну. Ведь мне же ясно дали понять, что станет с ним, если я откажусь». Гончаров стиснул голову руками и зажмурился: «Нет, смерть не выход. Мне придется сделать эти снимки. Когда я передам им то, что они просят, они отстанут». – «Вот тогда они тебя точно убьют», – возразил конструктору его внутренний голос. «Ну и пусть. Пусть! – упрямо повторил Гончаров. – Зато они отстанут от Сергея. Ведь он же ничего не знает. Дай бог, чтобы так никогда и не узнал». В советские времена доступ к секретам первой категории могли получить только убежденные материалисты, и Валерий Гончаров искренне считал себя таковым. Но в момент острейшего душевного напряжения он неожиданно подумал о боге, причем сделал это совершенно непроизвольно.

Гончаров встал со стула, собрал со стола и убрал в сейф прошитую и пронумерованную тетрадь для записей и отдельные листы со сделанными за день расчетами и набросками, также проштампованные печатью секретной части. В глубине сейфа под другими черновиками лежали миниатюрный фотоаппарат «Минокс» и несколько чистых кассет с микропленками, переданные помощником «Константина Петровича». Гончаров поспешно запер сейф и опечатал его своей личной печатью. После того как в сейф попали настоящие шпионские инструменты, Гончаров боялся к нему прикасаться. Но еще больший ужас у инженера-конструктора вызывал предстоящий момент, когда придется достать из сейфа шпионский фотоаппарат и пустить его в дело. «Надо закончить все как можно скорее, – сказал себе Гончаров, выходя за дверь испытательной лаборатории. – Иначе я просто не выдержу и сойду с ума». Он закрыл за собой дверь, снабженную электромагнитным замком. На нем тут же зажегся красный светодиод, сигнализируя, что входная дверь заперта. Гончаров облегченно выдохнул – на сегодня его шпионская деятельность закончились.

– Уходите, Валерий Германович? – обратился к нему сотрудник отдела охраны на проходной.

– Да, я закрыл дверь. Пожалуйста, поставьте испытательную лабораторию на сигнализацию, – рассеянно ответил ученый.

– Валерий Германович, прежде чем запирать дверь, надо же было сначала нам позвонить, – осуждающе сказал сотрудник отдела охраны.

– Да, действительно. Я как-то забыл.

Действующая инструкция по соблюдению режима безопасности запрещала постановку помещений на сигнализацию без предварительной проверки. Гончаров уже собрался подняться обратно в лабораторию, чтобы закрыть дверь в соответствии с предписанными правилами. Но сотрудник отдела охраны тоже не был формалистом по части инструкций.

– Василий, проверь третью! – крикнул он своему напарнику, сидящему за пультом сигнализации.

Напарник нашел на пульте крошечную табличку с надписью «Лаб. № 3» и щелкнул расположенным под ней тумблером. После щелчка над табличкой загорелась маленькая желтая лампочка – признак того, что дверь в лабораторию действительно закрыта.

– Все в порядке, – сообщил охранник за сигнальным пультом.

– Ладно, Валерий Германович, можете идти, – примирительно сказал Гончарову остановивший его охранник. – Но в следующий раз будьте внимательнее.

Ученый поблагодарил заботливого сотрудника и, миновав два поста – технической и режимной безопасности, вышел за проходную.

Когда два дня назад, во вторник утром, после встречи с помощником «Константина Петровича» Гончаров приехал на загородную площадку АМСЗ, ему также пришлось пройти оба поста безопасности. Дежурный прапорщик, проверяя служебное удостоверение и пропуск Гончарова, заметил, что начальник сборочного участка заметно нервничает, но не придал этому особого значения. «Мало ли какие у человека могут быть проблемы: с женой поругался или еще чего?» – рассудил он. На посту режимной безопасности проверялась лишь подлинность предъявленных документов, а душевные переживания сотрудников института режимную службу не интересовали. При возникновении подозрений прапорщик имел право подвергнуть личному досмотру любого из сотрудников оборонного завода. Во всяком случае, так было записано в его должностной инструкции. В действительности же никому не могло прийти в голову, что простой прапорщик службы режима заставит выворачивать карманы директора завода или кого-то из его заместителей. Прежде всего это не могло прийти в голову самому прапорщику. По тому же неписаному правилу, кроме руководителей АМСЗ, без досмотра пост режимной безопасности проходили и те сотрудники, которых прапорщик знал лично. К их числу относился и начальник сборочного участка Валерий Гончаров.