Яд Минувшего. Часть 1

Кружку поднять и пить, найерелла, Нам пить до утра, пока отлив не настал, Найерелла-лерела, Нам пить до утра!…

- Это вы Юхан Клюгкатер? - Незнакомый человек в простом темно-зеленом платье уселся на служащий стулом бочонок.

- Ну я, - буркнул Добряк, досадуя на гостя за испорченную песню, - дальше что?

- Дальше, - странный гость махнул подавальщику, - кэналлийского, милейший… Красного. Начальник таможни полагает вас человеком умным и деловым. Он посоветовал мне вас разыскать.

- С чем вас и поздравляю. - Если по делу, сам скажет, на шею кидаться не станем.

- Благодарю. - Незнакомец и не подумал обидеться. - Я хочу услышать о сражении.

- А чего о нем говорить? - Юхан пожал плечами и убрал рыбодев от греха подальше. - Все без меня разболтали. Шкипер еще по таможням прыгает, а команда уже по кабакам языками чешет…

- Моряки - люди душевные, - согласился чужак, - чем больше пьют, тем больше вспоминают. Ваши матросы вторую неделю клянутся, что разглядели герцога Алва на борту талигойского корабля. Это правда?

- Правда. - Еще б не правда! Под Ворона хоть армию списывай, хоть эскадру, хоть интенданта с солониной и полотном. - Вот лейтенант соврать не даст, он со мной был, когда на мою посудину их зверюга выскочила. Трехпалубная, пушек десятков восемь, не меньше, а на юте - Ворон. Без плаща, без шляпы, в руке - шпага, волосы дыбом… Как сейчас перед глазами стоит.

- Как же вы спаслись?

- Свезло. Фрошеры пушки перезаряжали, только верхними разок саданули, и все. Потом подвернулась посудина покрупнее, на нее они и насели, а нас Создатель укрыл и спас. Только груз за борт покидать пришлось, мели в бухте, сами знаете…

- Я не знаю. - Гость ловко ополовинил стакан. - Но мой друг из таможни говорит, что берега у Хексберг и в самом деле дурные. А где были дриксенские адмиралы, когда на вас напал Алва?

- Дрались где-то. - Нашли дурака болтать про Бермессера, проще на бочку с порохом взгромоздиться и запал поджечь. - Дыму было много.

- Герцога Алва вы разглядели даже в дыму.

- Разглядел, - огрызнулся Добряк Юхан, отворачиваясь от надоеды. - Попробуй такого не разгляди!

- В самом деле.

Подвыпивший здоровяк налетел на подавальщика, тот пошатнулся, кувшин с тинтой грохнулся на пол, разлетелся вдребезги, по доскам растеклась роскошная темно-красная лужа. Дурная примета, теперь пьянчугу до Весеннего Излома не возьмут ни на один корабль…

- Шкипер, - голос гостя стал ласковым, словно у монаха, - расскажите, что вы видели на самом деле. Поверьте, говорить правду выгодно. Даже вы годней, чем торговать воинскими припасами.

Зеленый рукав метнулся к поясу, Добряк напрягся, но гость вытащил всего-навсего кошелек и дернул тесемки. На сукно, звеня, посыпались таллы. Зрелище было, прямо сказать, красивым, но Юхан был Добряком, а не дураком. Откажешься от своих слов, а потом куда? Сидеть в Ардоре и трястись при виде дриксенского флага?

- Нет, - отрезал шкипер, почти без сожаления глядя на золотую россыпь, - не возьму греха на душу. Что видел, то видел, а видел я Ворона, а не Бермессера. Вот этими вот глазами видел, чтоб мне крабьей теще достаться!

- Господин Клюгкатер, - нахмурился незнакомец, - вы меня обижаете. Если вас едва не утопил Кэналлййский Ворон, так и говорите. Чем больше, тем лучше. Считайте, что я взял во фрахт ваш язык и языки ваших матросов. Вы не видели Бермессера, вы видели Алву и чудом уцелели, потеряв груз…

- Именно, - пробормотал Юхан, и гость исчез, оставив золото, кошелек и онемевших собеседников.

Добряк чихнул и потер виски. Вокруг по-прежнему гуляли. Между сдвинутых столов двое моряков изображали что-то гайифское. Один, с бумажной розой в зубах, мелко перебирая кривоватыми ногами, нарезал круги вокруг здоровенного матроса. Тот под гогот зрителей отворачивался, жеманно отставляя похожие на коленки локти. На голове его был имперский колпак.

- Я бы на вашем месте убрал выручку, - пришел в себя Леффер, - она привлекает внимание.

- Отсчитайте треть, вы в доле. - Кто был этот зеленый? А, не все ли равно! Добряк сгреб свою часть со стола и крикнул подавальщика, но подошел хозяин. Надо же, как у них тут шустро.

- Настойки? - Ноздри Одноухого раздувались в предвкушении выручки. - Тинты?

- Касеры! - Юхан бросил на стол два золотых. - Для всех. И «найереллу». Четыре раза!

Не зря же его, в конце концов, прозвали Добряком, а такую удачу нужно полоскать долго, тщательно и не в одиночку. Ну а дурак-интендант пусть кормит крабих, так ему и надо, нечего было спорить! Нечего лезть в море, если ты такой слабый и такой верноподданный!

- Обо всем забудь и пей, найерелла, - потребовала скрипка. - Все позабудь и пей.

- Завтра на дно пойдешь, - заорал не отличавшийся слухом Добряк, обхватывая одной лапой Леффера, а другой - вынырнувшего из чада племянника. - Найерелла-ла, найерелла-ла, поскорее забудь и пей…

3