Читаем Яд Борджиа [Злой гений коварства] полностью

– Успокойтесь, дорогой друг! Что я могу поделать? Мое же время может настать и настанет! Не силой убивают несущегося на вас быка! Разве вы не видите, что эти всадники – дикари с Эльбы и Дуная? Если мы будем побеждены, тогда Вителлоццо действительно может идти в Рим и – сохрани бог! – перед лицом всего христианского мира свергнуть нашего святого отца с престола!

– Паломники ни в коем случае не допустили бы до этого! Они собрались из отдаленных стран и не знают, чем можно было бы оправдать такое поношение Неба в лице Его земного наместника! – улыбаясь ответил Макиавелли.

– Поверьте, дорогой маэстро, я уступаю, как волна, гонимая ветром.

– Рослые ребята, что и говорить! – взглянув на всадников, снова начал Макиавелли. – Но почему вы не вербуете своих солдат в Англии? Там люди еще сильнее и крепче.

– Я уже думал об этом, но англичане – такой дикий и недисциплинированный народ, что ими не могут управлять даже их короли. Но смотрите, наш миротворец, наш влюбленный миротворец, кажется, выполнил свою миссию удачно, он направляется к нам вместе с великаном.

– Меня удивляет, как этот допотопный конь выдерживает его, – неудовольствие послышалось в голосе Макиавелли, когда огромная фигура Вителлоццо появилась невдалеке.

Необъятный полководец был почти семи футов роста и ехал верхом на таком же громадном коне. На его шлеме, более похожем на бочку, чем на головной убор, развевался черный султан из перьев.

Вителлоццо ехал за Орсини только в сопровождении двух копьеносцев. Отъехав на расстояние выстрела от своих всадников, он внезапно остановился, и его громкий голос донесся даже до Цезаря:

– Нет, клянусь святым Павлом, я не сделаю ни шага дальше, пока не увижу своими глазами, что здесь нет никакого подвоха!

Паоло, казалось, стал уговаривать его, но Цезарь, приказав Мигуэлото оставаться на месте, один выехал навстречу своему подозрительному гостю.

Это кажущееся доверие, по-видимому, больше подействовало на Вителлоццо, чем все красноречие Орсини.

– Добро пожаловать, благородный герцог! Клянусь душой, вы один?! – воскликнул он, словно не веря своим глазам.

– Я никогда не верю наполовину, Вителлоццо, – возразил герцог. – А вот мне сдается, что вы не особенно доверяете обещаниям нашего святого отца, если берете с собой на юбилей более тысячи копий.

– Наш святой отец обещал защищать только тех, кто сам не может защитить себя, – ответил Вителлоццо, снова принимая свое обычное грубое и упрямое выражение. – Кроме того, мы слышали о пленении разбойниками нашего дорогого друга Паоло, а не о его освобождении. Одним словом, мы хотели предоставить возможность и нашим болванам принять участие во всеобщем отпущении грехов. А уж как они нуждаются в нем, известно одному богу!

– Но после того, как я сообщил условия нашего договора, а храбрый Вителлоццо принял их, его боевые силы только увеличат ваше войско, Цезарь, – сказал Орсини.

– Пусть так! – ответил герцог с вежливым поклоном, словно не замечая нерешительного выражения на лице Вителлоццо.

Великан что-то неразборчиво промычал и затем прибавил:

– Но, как мы слышали, вместе с вами посланник флорентийской сволочи, а у меня – изгнанный князь – Пьетро ди Медичи!

Это известие повергло Цезаря в некоторое смущение.

– Так что же? Прекрасно! – после краткого размышления сказал он. – Пьетро – такой же паломник, как вы, и направляется в Рим, и как такового отец всего христианского мира может приветствовать его, не оскорбляя ни людей, ни государства.

В это время к ним приблизился высокий, статный рыцарь в полном вооружении, но без шлема. За ним следовал единственный оруженосец с синим знаменем, вышитым золотыми шарами – гербом Медичи. Случайно в эту же секунду к герцогу присоединился и Макиавелли, так что изгнанный князь и посланник республики встали лицом к лицу. Последовала короткая пауза.

– Мессир Никколо Макиавелли? – мягко произнес Медичи, ученый и храбрый муж? Я рад видеть вас.

– Я – посланник Флорентийской республики, синьор, – серьезным тоном ответил Макиавелли. – Но я точно так же рад видеть вас здесь.

– Хо-хо-хо, мессир Никколо, как понравилось вашим согражданам мое последнее посещение Вальдарно? – с мрачным хохотом спросил Вителлоццо.

– Настолько понравилось, что они вскоре ответят на него, – отвечал посланник.

– Я думаю, все казни египетские не могли бы лучше хозяйничать в стране, – продолжал великан.

– Ну нет, вы уж слишком стараетесь из-за одного! Тень вашего убитого брата должна уже быть теперь удовлетворена! – сказал Цезарь, нарочно вызывая это воспоминание в его памяти.

– Бывают, герцог, люди, которые кровь родного брата ценят так же, как купцы свои товары, – мрачно ответил Вителлоццо. – Имя своего брата я уже вписал на каждой пяди флорентийской земли, и надеюсь еще яснее написать его во Флоренции!

– Успокойся, успокойся, Вителло! – прервал Медичи своего недипломатичного союзника.

– Я не премину поставить об этом республику в известность, – заметил Макиавелли.

– И вы можете еще в таком случае прибавить, – дрожа от гнева, снова громко завопил великан, но Медичи снова перебил его:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза