Яблоня греха

Марциана поблагодарила служанку и последовала за дворецким, который привел ее в просторную залу с тяжелыми гардинами кофейного цвета. Светло-бежевые стены этой комнаты были украшены миниатюрами со сценами охоты. На маленьком столике у камина играл разноцветными красками хрустальный графин с каким-то напитком, возле него стояли несколько бокалов и ваза с фруктами. Рядом с камином находился диван, на котором вальяжно развалилась большая собака. Увидев девушку, она приподняла голову и принялась лениво ее разглядывать, затем, миролюбиво вильнув хвостом, вновь опустила голову на лапы.

— Я думал, что ужин назначен на семь, Леопольд, — зарокотал сзади чей-то смешливый голос. — Где же Генрих, черт возьми? Клянусь Аттилой, он должен быть здесь, чтобы представить меня своей супруге. Ужасно невежливо заставлять нас самих знакомиться.

Оглянувшись, Марциана увидела крупного мужчину с густыми седеющими волосами. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Одет он был довольно изысканно, но с легкой небрежностью.

— Барон Теодор Манштейн к вашим услугам, — мужчина очень красиво поклонился. — Прошу меня простить, но я, право, не виноват, что мой легкомысленный племянник оставил нас одних.

Марциана с улыбкой протянула руку новому родственнику:

— Очень рада с вами познакомиться. Сожалею, что барон Генрих немного задерживается.

— Скорее всего, он учит уму-разуму Людвига, — барон Теодор слегка нахмурился. — Надеюсь, мальчишка не выведет его из себя. Это будет совершенно не к месту в данный момент, не так ли?

Марциана многозначительно взглянула на медлившего с уходом дворецкого.

— О, не обращайте внимания на Недлица. Он вырос в замке и в курсе всех семейных дел, — поспешил успокоить ее барон Манштейн.

— Его светлость еще не вернулся с охоты, а господина барона задержали другие дела, и он просил извинить его, — неспешно объяснил дворецкий.

— Конечно, мы прощаем его, — весело отозвался барон Теодор. Улыбнувшись Марциане, он наполнил бокалы золотистым напитком. — Не хотите ли немного вермута, дорогая?

— Нет, спасибо, — поблагодарила Марциана и, повернувшись к Недлицу, добавила: — Вы можете идти. Мы не станем отрывать вас от ваших обязанностей.

— Благодарю вас, баронесса, — и дворецкий величавой походкой покинул гостиную.

Четверть часа спустя Генрих застал жену и дядю за дружеской беседой. Теодор за это время успел объяснить Марциане причину своего отсутствия на свадьбе. Как оказалось, ему пришлось на эти дни стать опекуном внучатого племянника.

— Но, признаюсь, я не очень справился с этим хлопотным делом. Этот герр Николас все же вышел из себя и именно сегодня уехал… А, вот и ты, мой дорогой Генрих. Надеюсь, ты не собираешься меня упрекать за поведение Людвига? Тебе прекрасно известно, что мальчик никого не признает и все делает по-своему. Он — точная копия всех прежних властителей Мансфельдвельде.

— Ему придется научиться признавать меня, — медленно проговорил Генрих, и от его тона у Марцианы по спине пробежали мурашки.

— Недлиц сказал, что мальчик еще не вернулся с охоты, — покачал головой барон Теодор, бросив хмурый взгляд на зашторенное окно, откуда слышались раскаты грома.

— Я приказал не задерживать из-за него ужин, — и барон Грифенталь предложил руку жене, чтобы идти к столу.

У дверей в столовую торжественно выстроились слуги, и дворецкий по очереди представил их новой хозяйке. Все они низко кланялись и произносили вежливые слова приветствия.

Юной баронессе предложили место по правую руку от мужа, усевшегося во главе стола.

Марциана с любопытством принялась разглядывать сервировку и должна была признать, что все было безукоризненно, а привлекательный аромат кушаний манил попробовать каждое из них. Барон Теодор дал знак лакею наполнить бокалы и, сделав пару глотков вина, вернулся к прежнему разговору:

— Не могу представить, что можно делать в лесу в такую непогоду? Гром давно распугал всю дичь в округе.

— Во всяком случае, мальчишка давно должен был проголодаться, — сердито бросил Грифенталь и взглянул на дворецкого, стоящего у дверей.

Недлиц отрицательно покачал головой.

— Возможно, он не торопится именно потому, что знает о твоем возвращении, — многозначительно приподняв седую бровь, произнес барон Теодор. — Надеюсь, ты не будешь слишком строг с мальчиком, Генрих.

— Я не могу позволить пятнадцатилетнему мальчишке командовать в замке.

— Боже милостивый, он не простой мальчишка! Он — сын герцога, так что не стоит удивляться его высокомерию. Наследственная черта, — барон Манштейн пожал плечами и сделал большой глоток вина.

— Никчемная черта, если хочешь знать мое мнение, — резко ответил Генрих. — Для чего гордость нищему, пусть даже знатному? Дела в Мансфельдвельде находятся в ужасном состоянии, и это заслуга всех предыдущих правителей.

— Не преувеличивай, Генрих. Да, Вольдемар не любил заниматься делами, не придавал им большого значения. Но ты не смеешь утверждать, что мой отец, твой дед, плохо вел дела герцогства. Мне лучше об этом знать.