Яблоня греха

После этого разговора они задержались всего на несколько минут, поскольку приехали другие визитеры, чтобы выразить свое соболезнование.

Когда они уже сели в экипаж, где никто не мог слышать их, Марциана поинтересовалась у мужа:

— Могу я ли я спросить вас, почему Агнесса считает, что муж мог оставить состояние не своей семье? Неужели такое возможно.

— Такое иногда бывает. Завещания — забавная вещь, и хорошо, если они хранятся у адвоката. В противном случае их могут заменить поддельные бумаги, — с каким-то одним ему понятным смыслом объяснил Грифенталь и хмуро уставился в окно.

— Боже мой, но кому еще он может оставить свое состояние, как не своей жене? — возмутилась баронесса. — Каким же нужно быть человеком, чтобы оставить все любовнице? Оставить без денег собственных детей…

— Я не сказал, что он может сделать это. Но сама графиня предполагает такую возможность. И думаю, что многих не удивит, если именно так все произойдет.

— Но… в таком случае вам, наверно, все же придется выплачивать эту ужасную сумму? Хотя Агнесса и отказалась принять эти деньги?

— Конечно, моя милая. Даже больше — я считаю, что графиня фон Луттерштейн в любом случае должна получить долг без всяких разговоров. Даже если мне придется продать для этого мое собственное поместье, доставшееся от матери.

— Вы можете полностью использовать мое приданое, Генрих, — ласково прикоснулась к его плечу Марциана.

— Ваше приданое ушло на уплату моих собственных долгов, чтобы иметь возможность заняться проблемами Вольдемара, — откровенно признался Грифенталь. — Не смотрите так удивленно. Вы знаете, что я не был святым. И я не стану сейчас извиняться и уверять, что сожалею об этом, хотя это так и есть.

— Вы… — ошеломленно уставилась на него жена. — Вы полностью потратили мое приданое?..

— Нет, конечно, нет. Я истратил лишь ту часть, о которой у меня была договоренность с вашим отцом. Ваш отец не настолько глуп, моя милая. Я использую только ваш доход, а не основной капитал, который предназначен для вас и ваших детей.

— Но поскольку есть еще деньги, вы можете воспользоваться ими! — решительно предложила Марциана.

— Я не стану этого делать. Вот что, моя милая, позвольте мне самому заниматься делами. Тем более что сначала следует переговорить с адвокатом фон Луттерштейна.

ГЛАВА 37

Марциана понимала, что не имеет ни малейшего представления, как помочь мужу в настоящей беде. Ей начало казаться, что против него действует какая-то дьявольская сила. Не успевал он решить одну проблему, как тут же появлялась другая.

На следующий вечер, вместо того чтобы вернуться к своим делам, Генрих предложил жене пройти с ним в библиотеку. Они удобно устроились на низком диване возле огромного стола, на котором неровными стопками высились книги и альбомы. Широкие окна были зашторены бархатными портьерами, в высоких канделябрах дружно горели свечи.

— Вы отлично потрудились в саду и цветниках. Трудно поверить, что все это не потребовало никаких затрат.

— Но это так и есть. Мы всего лишь посадили новые кусты роз и саженцы плодовых деревьев. Я также приказала вычистить озеро, подстричь кустарник, удалить сорняки, скосить траву на лужайках…

— Достаточно, — засмеялся он. — Я вам верю. Похоже, что до вашего приезда все здесь было запущено.

— Это так и было, — улыбнулась в ответ Марциана. — Ваш брат совершенно не уделял саду и парку никакого внимания.

— Думаю, вы заслужили награду, — Генрих тепло улыбнулся ей.

— И как вы думаете меня наградить?

— Оранжерея, — сказал он, наблюдая за женой. — Мне очень понравилась оранжерея в вашем родном замке. Та самая, в которой проходил свадебный завтрак. Она была просто очаровательна, и, поскольку вы так любите заниматься садами, я подумал, что вы хотели бы иметь такую же оранжерею здесь. Как вы думаете, мы сможем это сделать?

— Конечно, сможем! — Марциана еле сдержалась, чтобы прямо сейчас не броситься в объятия мужа. — Желтая гостиная прекрасно подойдет для этого, поскольку окна ее выходят в сад на юго-западе. Но… это будет очень дорого стоить. Я помню, что отец долго жаловался на большие затраты.

— Я знаю, что мы не сможем осуществить это немедленно, но если мне удастся наладить дела, мы сделаем это обязательно.

— Знаете, Генрих, я много думала обо всем… Быть может, нам стоит обратиться к моему отцу и попытаться убедить его…

— Нет, Марси.

— Но, в самом деле…

— Я уже рассказал вашему отцу то, что счел нужным, о состоянии дел моего брата. И никогда не стану обращаться к нему с шапкой в руках, хотя дела оказались еще более запутанными, чем я предполагал. Сегодня мне удалось поговорить с адвокатом Касселя. Он не только ничего не знает о карточном долге, но даже не может найти расписку, которую граф показывал мне, когда сообщал о карточном долге.

— Значит, вам не надо платить! Если нет расписки…

— Долг чести не требует расписок, — серьезно проговорил муж. — И этот долг должен быть выплачен.

Марциана хотела возразить, поскольку не понимала, почему необходимо выплачивать деньги, если не существует никаких документов, подтверждающих этот долг.