Яблоневый цвет

Агнешка поневоле руку подняла, повязки коснулась. Заметил… Хотела вспылить, заругаться, да вдруг как-то сникла и ответила рассеяно:

— Кто отрезал — жизнью за это заплатил…

— Ясно… Слушай, девочка, я отведу тебя к нему. Дружны мы со старым лесным духом. Но ты должна мне всю правду сказать. Зачем тебе Леший?

Ведьма долго старика взглядом жгла. Вроде дитя совсем, снизу вверх смотрит, да поди ты — словно выше крестьянина ростом. Сила колдовская ей величия придаёт.

— Тебя как зовут, старче?

— Беремиром кличут, девочка. А тебя?

— Агнешкой. Ты и правда с Лешим знаешься? Какой он?

— Древний, Агнешка… И сильный. Точнее, был сильным когда-то. Сейчас уже не тот.

Показалось девочке, или вздохнул старик сокрушённо.

— Я помощи у него попросить хочу. Богиня великое зло против меня сотворила. Не успокоюсь, пока со свету её не сживу!

— Богиня?..

Дед внимательно девчонку оглядел. Понял, что да, и зло сотворила Агнешка, и мстить бессмертной решила наверняка.

— Она меня самого дорогого в жизни лишила.

Промолчала. Потом добавила:

— Семьи лишила…

Дед понимающе кивнул. Сейчас он на простого крестьянина совсем похож не был. Словно враз всю мудрость леса обрёл. Махнул рукой на незаметную тропку, что в сторону вела

— Пойдём, маленькая ведьма. Ты должна увидеть это, прежде чем я тебя с Лешим познакомлю.

Агнешка важно кивнула, зашагала следом. Шли недолго. Деревья расступились, поляну обнимая. Посреди неё, темной болотной травой обвитые, обломки дома видны. Давным-давно пожар чьё-то жильё спалил.

Губы разомкнула ведьма, чтобы вопрос задать, да так и застыла. Почувствовала, какое это место. Сердце удар пропустило. Словно не могучая ведьма возле развалин стоит, а девочка крестьянская, что ещё за мамкину юбку прятаться не отучилась.

— Что здесь было, дедушка?

Шёпотом сказала, боясь зло пробудить, что уснуло здесь много веков назад.

Не ускользнуло это от старика. Сразу понял, что страх не напускной, что и вправду поняла Агнешка, с чем дело имеет, голову склонил слегка, с мыслями своими соглашаясь, да рассказ начал.

Глава 1

Прохладная весенняя ночь была наполнена упоительным ароматом яблоневого цвета. В зарослях молодой рябины играл в прятки ветер. Сквозь резные листья виднелся в окне огонек свечи. Хозяйка одинокой хижины всю ночь не сомкнула глаз — все ждала волчьего часа. С самого заката девица все шептала и шептала, глядя на едва теплящееся пламя, — призывала к себе светлые силы, просила мужества и стойкости. Русую косу, спускающуюся чуть ли не до самого пола, то и дело дергал большой белый кот, мурчал, утробно мяукал, мигал то левым зеленым глазом, то правым голубым, но не мог уговорить хозяюшку не выходить в новолунную темень из избы.

Перестала шептать ворожея, помолчала с минуту, подняла глаза на окошко — не видно ни зги.

Кот все ластится, заглядывает в лицо девице.

— Чего тебе, Баюн? Нельзя тебе со мной, а мне идти к кургану долг велит. Ведаешь ведь, и не впервой, так чего беспокоишься понапрасну?

Взяла котейку на руки, приголубила.

Ветер шелестит. Стучатся в окно молодые рябины. Или то Леший мимо прошел — напоминает об урочном часе, когда вся неведомая сила наружу выползает из логовищ. Медлить нельзя. Даже Баюн чует, как сама ночь тревожится.

— Пора…

Выпустила сердобольную животинку, подошла к порогу, осторожно отворила дверь. Сердце бьется беспокойно. Страх ледяной змейкой ползет по спине ворожейки. Баюн с подоконника участливо смотрит на хозяйку.

Зашептала снова:

— Глиной холодною, синей водицею,
Запахом влажным, землею холодною,
Жирною мглою, шепотом-голосом
Заползает-крадется
Страх.
Руки-ноги цепями железными сковывает,
Глаза туманом прикрывает,
Шепотом-свистом оглушает,
Холодом горло стискивает — голоса лишает.
Три нитки возьму — косою сплету.
Из земли да крови, из травы да слезы
Буду тесто месить,
Буду тесто месить — хлебы выпекать.
Хлебы выпекать — в хлебы косу класть.
Как Луна свое отвернет лицо —
Положу тот хлеб под свое крыльцо.
Придет страх — хлеб схватит.
Будет грызть-кусать,
Без разбору глотать.
Тут ему нитяной косой и подавиться!

Сразу стало дышать свободнее.

Ночь встретила гостью сладкой негой, обдала запахом сирени, что росла в паре шагов у самой лесной опушки. Остывшая земля холодит босые ступни, высокая трава щекочет ноги.