Яблоко от яблони

Из дневника Ирины

Смехов режиссирует, Петр Наумович из больнички руководит – КОРЛИОНЕ. Мы с Алёшей были у него, принесли гиацинт в горшке, улыбнулся, прочитал из Блока: «Ушла, а гиацинты ждали…» Наутро звонит: «Он пытался упасть, но я ему не позволил, поливаю, удобряю, а он дурманит меня ароматом…»

Смехов читал Журдена. Алёша сказал: «Где смешно, там Фома, где скучно – он еще не успел». Финал сделал грустным. Журден все отдал, остался один.

А на Черной речке – тогда – лежали исписанные карандашом вдоль и поперек «Три сестры». Это он поехал отдыхать и поправлять сердце в санаторий. А мы его навещали. Он жаловался – не может работать. Принимал гостей, гулял, купался в заливе, мечтал прокатиться на велике. И поехал же – помчался в белой холщовой рубахе. Стало плохо, упал в траву. Как добрался домой?

Осенью репетировал в театре сразу три спектакля параллельно – Чехова, Маркеса и Островского. Остановка сердца. Вшили какую-то железную штуку-контрольку. Приходим к нему после операции, сразу говорит: «А мне сегодня финал „Трех сестер“ приснился!» – и рассказывает, рассказывает…

Среди дня удивленный звонок:

– Алё, Алёша? Неужели ты дома? Наудачу набрал номер… Ты думаешь, почему я вам звоню через день? Да просто только ваш номер помню, простой – 456-0-456. А больше ничьих не помню номеров. Всю ночь листал старые записные книжки – никого уже нет, представляешь? Ни-ко-го. Вот вам и звоню. А еще постоянное чувство вины – перед всеми. И больше даже за то, в чем виноват не был. Ирина пусть не мучается, пусть приносит разные чулки и шляпу. Доримена, она голодная всегда и поет на нервной почве – очень высоко. Ну пока, я не думал вас дома застать. Надоел уже и не нужен, позвоните, когда отдохнете от моей навязчивости.