Я знал его (СИ)

Он смотрел на неё и она смотрела на него. Он был спокоен. Она была в ужасе. Его глаза постепенно потеряли искорку эмоций, сверкавшую в их глубине мгновение назад, быстро возвращаясь к своей обычной тёмной пустоте.

Но он выглядел так же, подумала она. Он был всё таким же худым и высоким. Лицо было всё таким же узким и вытянутым, волосы всё так же в беспорядке. Он выглядел точно так же, как и при их первой встрече, и это совершенно необъяснимо расстраивало её. Он только что исповедался во всех грехах своей жизни и выглядел точно так же.

Почему он не выглядел раскаивающимся и сожалеющим? Почему он не выглядел печальным? Он убивал её. Почему он не мог хоть раз показать ей свою человечность? Хотя бы раз на секунду снять свою маску и быть человеком, которым должен был быть.

- Простите, - сказал он, и это прозвучало искренне, или как будто он хотел, чтобы это было искренне. - Я взваливаю всё это на вас. Знаю, что это нечестно. Но я в самом деле хочу доверять вам. Я хочу верить, что вы не сделаете выбора, который навредит вам. Кто-то должен помнить, что произошло, почему произошло, как произошло. Мы не можем просто забыть всех тех, кто страдал и погибал. Мы не можем забыть правду и боль, через которую все прошли. Путь даже это опасно, но это не оправдание забвению. Человечество не заслуживает быть забытым.

А почему бы и нет? Мана подавила всхлип, используя всю силу воли и способность справляться с травмами, привитую ей в детстве.

Люди были ужасны. Они ненавидели и убивали друг друга, да и себя. Что такого надо было помнить? Почему она должна была помнить?

Это была его причина? Просто помнить кучку дохлых безумцев, с которыми она даже не встречалась? Почему он не мог? Боже, кто-нибудь, что-нибудь, заставьте его держать это при себе. Заставьте забрать свои слова и продолжить притворяться мучеником, быть человеком, с которым она могла делать вид, что знает, как обращаться.

Значит, он хотел умереть. Что делало его таким особенным? Он сказал, что заслуживал этого, и теперь он хотел убежать? Почему она вообще верила, что он повзрослел?

Один раз он уже пытался убежать и не смог. Обречён жить даже после вскрытия вен. Кровь оставалась внутри него. Был ли он сейчас человеком? Был ли он им когда-нибудь?

- Мисато сказала мне ещё кое-что, - прошептал Синдзи. Шёпот был не для того, чтобы придать важности его словам, или заставить её почувствовать важность того, что её выбрали слушателем. Это была тщетная попытка позволить ей не слушать, даже хотя и его голос был наполнен уступкой. - Есть последний Ангел. Человечество было создано по образу и подобию божьему. И богом, создавшим человечество, была Лилит. Люди были рождены из Второго Ангела. Люди - это Восемнадцатый Ангел.

- Прекрати, - захныкала Мана. Она закрыла лицо руками и начала качаться взад-вперёд. - Прекрати, прекрати, прекрати, пожалуйста.

Я убиваю её. Какая теперь разница?

- Я не хочу, чтобы вы думали, что знали меня, или что произошло, или думали, что я помогал кому-то, чтобы вы могли помогать другим. Кто-то... однажды сказал мне, что правд на Земле столько же, сколько и людей, но только одна - твоя. Это так, но моя правда влияет на все остальные.

Я не могу быть на свободе вот так. Я не могу безопасно жить вне клетки. Однажды кто-то просто заставит меня сделать плохое решение. То, что я сделал в Токио-2, тому достаточное доказательство. Единственное, на что я когда-либо был способен, - это причинять людям боль. С тех пор, как я был ребёнком, единственным мои способом поддерживать жизнь было забирать её у остальных.

как сейчас.

- Но вы не похожи на меня. Вы хороший человек. Вы должны жить. Даже если это больно, пока... пока вы живы, у вас есть шанс на счастье. Вот что у вас должно быть, пусть даже и шанс. Я не заслуживаю этого, в отличие от вас. И если всё это знает хороший человек, он не использует это для того, чтобы ранить других, как я.

Даже когда я умру или меня вновь заставят делать ужасные вещи и сведут с ума, кто-то должен помнить. Вот почему я рассказал вам.

Мисато заставила его помнить и заставила жить. Это же было правильно? Она верила в это и он должен был. Даже если она умерла за это, она всё сделала правильно. И то, что он делал сейчас - он должен был верить, что это правильно. Первое, что он когда-либо сделал правильно.

Он знал, что она не должна умирать. Только его должна была постигнуть такая судьба. И хотя он плохо жил с этим знанием, он всё же жил. Но она была сильнее его. Сильнее. Это не сломит её, как то произошло с ним.

Он привык к вине. Он прожил с ней бесконечно долго. Даже в таком случае

Прости, Аянами, Каору, Аска, отец, мать. Прости, Мисато, все, Мана...

- Простите, - за то, что ранил тебя, за то, что убил тебя, за то, что был самим собой. - Простите.

"Я не могу жить, не после всего этого".

- Простите, - вырвалось у Маны. - Это всё, что ты можешь сказать? "Простите"? Если ты ищешь прощения... - она закрыла глаза, чтобы он исчез. - Боже. Я... я не могу. Я не могу... жить с этим. Я не могу жить с этим...