Я знаю, как тебе помочь!

— Гера, я не собирался тебя прессовать. Может, и взял бы тот недострой, все равно рано или поздно какую-то копейку бы вытащил оттуда. Но… Я хочу, чтобы ты меня понял. Лера моя… у нее диагноз нехороший. Деньги нужны, операция дорогая в Израиле. У меня у самого дела сейчас так себе, сам знаешь. Как Леруа открылся, все хуже и хуже. Из оборота не вытащить сразу. А время на дни идет, на часы. Я своим зарплату задержал, я налоги затормозил, мерс на продажу выставил. Я жизнь за нее отдам, за кровинку мою единственную. Ты понимаешь?

Ком в горле. Я кивнул.

— Ты уж не обессудь, мне очень нужны эти деньги. Не ты один такой, я каждого достану, свое заберу, мне чужого не надо. Понимаешь?

Слов не было. Он свое точно заберет.

— Дайте мне хоть пару недель. Я реально не знаю, как крутиться буду. Я сочувствую, правда. Я отдам.

— Верю тебе. Прости меня, но неделя — это максимум. Вот визитка, если телефон забыл. Я твой номер знаю, сам позвоню, если что. Я сейчас не гордый, не до гордости мне. Понимаешь?

Третье «понимаешь» было уже лишним. Я понятливый.

***

С тетей было проще всего. Купил по дороге конфет, продуктов всяких, забрал документы, обнял, успокоил, пообещал, что все улажу. Теперь к Ивану.

Офис в противоположном конце города. По пути заезжаю на авторынок, показать барыгам свою старенькую «Вольво». Обязательный спектакль с осмотром, до мельчайшей царапинки. Вердикт — восемьсот, и ни копейкой больше.

Как ни странно, я почти успокоился. Два миллиона долга. Я продаю свою жестянку, Ваня — своего битого мерина, а недостающее можно взять в любом банке, обычный потребительский кредит.

Мы с Ваней учились в одной группе. Мелкий, белесый, глаза серые, навыкате, нос длинный — выглядел он комично и беззащитно, чем всегда и пользовался. Учился хреново, пару раз чуть не выгнали, спасло обаяние и актерский талант. Кстати, он потом пару раз пробовал на актера поступать, не взяли.

Бизнесом по отдельности начали заниматься, но позже жизнь свела. Ваня тогда с бригадой шабашил, руки золотые, а я стройматериалами торговать начинал. Так с тех пор специализация и осталась — Ванька за производство работ отвечал, я за снабжение, коммерцию, поиск клиентов.

Год назад, когда у нас все рассыпалось, Иван, так сказать, вернулся к истокам. Офисом у него служил большой гараж в промзоне, где он хранил инструмент и остатки материалов. Бывало, и ночевать там оставался по пьяни.

Мы с ним за этот год виделись нечасто. Видимо, устали друг от друга, за двадцать-то лет. Пару раз пиво пили, ностальгия. Эх, знать бы тогда, что все так обернется — по другому бы бизнес строили!

Двери в гараж распахнуты.

— Привет, дружище!

— Здорово, брателло!

— Ну, что делать-то будем?

Сразу к делу, тут не до предисловий.

— Отдавать надо, раз такие дела. Михальский взялся серьезно, вытрясет. Да и чисто по-человечески вопрос однозначный. Святое дело.

Я озвучиваю идею насчет автомобилей. Ваня реагирует неожиданно:

— Нет, это не вариант, однозначно. Я без машины никак, дел по городу столько, на тачке не намотаешься. А еще младшенького в садик возить, старшую в школу, жену на работу…

Я хотел ответить, мол, его женщины могут и на автобусах какое-то время покататься, но Ваня продолжил:

— Гера, дружище… Я тут что подумал. У нас, кроме Михальского, еще долгов на пару миллионов. Ну, и нам кое-что должны по мелочи. Давай я их все на себя возьму и разрулю понемногу, тебя втягивать не стану. А ты с Михальским разберешься. И квартиру недостроенную себе бери, уж за два-то миллиона ты ее точно продашь, когда достроят. Достроят же когда-нибудь! Да ты за три продашь, еще и в плюсе останешься.

— Ваня, давай считать, что я этого не слышал. Хорошо? Мы с тобой прибыль пополам делили, убытки тоже будем пополам нести.

— Гера, ты пойми, мне реально сейчас негде взять эти деньги. Я еле на жизнь зарабатываю, что я тебе, врать буду? Были бы деньги, без вопросов. Мне даже кредит в банке не дадут, я не числюсь нигде официально, а ИП-шникам не дают практически.

У Вани был вид, словно он вот-вот расплачется от тоски и отчаяния.

— Думал, обсудим как-то по-доброму, лазейки какие поищем, своих должничков перетряхнем. А ты соскочить решил?

— Гера, да ты что? Давай я сам их всех перетрясу, принесу все тебе. Просто у меня самого нет ничего, даже квартира на жену записана, а ее бесполезно уговаривать.

Это правда. Жена у Вани такая… не из понятливых.

— Ваня… Слушай, не хотелось мне этих слов говорить, но придется. У тебя неделя, с тебя миллион. Точка.

Мой бывший компаньон в момент отбросил маску жалкого недотепы.

— Гера! Мне тоже не хочется так отвечать, но тоже придется. По документам я ни тебе, ни Михальскому ничего не должен. По жизни — чем могу, помогу, но рассчитывай на себя. Остальные долги по бумагам на мне — можешь о них забыть. Все справедливо.

Я развернулся и вышел, не подав руки. Странная нынче пошла справедливость.

***

Как назло, дождь, дворники еле справляются.